Пальцы подрагивают, когда тянусь к застежке ее лифчика. Кофту снимать не спешу, даю ей возможность привыкнуть. Раньше давил, брал то, что хотел. Был уверен, что не откажет. Видел по ней, что не сможет. За какие-то жалкие несколько недель все изменилось. Соня по-прежнему меня хочет, сгорает синхронно вместе со мной, но… я не могу так, как прежде. Не получается.

Купаю ее в нежности. В легких, почти невесомых прикосновениях. Каждый раз наступаю себе на горло, потому что не привык так. Потому что хочется сгрести в охапку, подмять под себя, оставить на шее засосы. Пометить ее собой. Чтобы смотрела в зеркало и вспоминала меня, чтобы знала, кому принадлежит.

С трудом подавляю собственнические замашки. Ловлю губами ее сорвавшийся негромкий стон.

— Стас…

Так меня называть может только она. Лишь ей позволяю. С ума схожу, когда она с придыханием мое имя произносит. Пиздец как сексуально у нее это получается.

— Можно теперь я? — просит, когда наконец снимаю с нее кофту.

Она передо мной почти голая. Сверху – абсолютно. На середине пути Соня меня тормозит.

— Что ты?

— Раздену тебя.

О, да, мать вашу…

— Давай.

У меня от одной мысли об этом член болезненно поджимается. Когда сдуру напялил на себя обратно одежду, прежде чем забраться к ней в постель, не думал, что вскоре так этому обрадуюсь. Теперь же представляю ее руки на своем теле и развожу свои в стороны. Позволяю ей, конечно. Сам этого хочу. Впервые. Никогда прежде процесс раздевания не был для меня чем-то особенным, сакральным. Сейчас все именно так и происходит. Едва ее подрагивающие пальцы прикасаются к краю футболки, с шумом втягиваю воздух. Поднимаю руки вверх, помогаю Соне оставить меня без одежды. Как только футболка оказывается в ее руках, замираем. Вижу, как трепещут ее ресницы, как подрагиваю губы, а взгляд бегает по моему телу. Соня замирает с одеждой в руках. В какой-то момент вообще кажется, что она сейчас спрячется за тканью, но она отбрасывает ее в сторону и тянется ко мне. Охотно подставляет для поцелуев губы и так отвечает, что мне срывает крышу.

Сдавливаю Соню в объятиях и целую так, как хотел весь вечер. Глубоко. Влажно. С напором. Засовываю ей в рот язык и с ума схожу от дразнящего все рецепторы вкуса. Опрокидываю ее на спину. До этого стояли на коленях, словно боясь соприкоснуться с постелью.

Как только укладываю Соню на лопатки – ложусь сверху. Рывком закидываю ее ноги себе на бедра и вдавливаюсь членом в ее промежность. Полностью соприкоснуться мешает одежда, но и барьерного столкновения достаточно для того, чтобы закоротило. Соня с выдохом громко стонет, я сдерживаюсь, но теперь еще больше боюсь позорно кончить в штаны от одного прикосновения. Кажется, что только его достаточно. Ее оголенных острых сосков, задевающих мою грудь, тяжелого неровного дыхания и ее вкуса. Сбивающего с ног. Опьяняющего. Дурманящего.

— Идем до конца?

Добираюсь до резинки ее штанов.

Соня медлит.

Смотрим друг на друга с тяжелым дыханием. В ее взгляде – неприкрытое искреннее желание.

— Идем, — дает мне разрешение. — Но, Тан…

Медлит. Что хочет сказать, могу только догадываться. Вряд ли, если скажет остановиться, я с легкостью смогу это сделать. Давить, конечно, не буду, но, мать вашу… она такая – глаз не отвести.

— Да, маленькая?

— Я буду повторять все, что ты делаешь. В смысле потом… я раздену тебя.

Я еще не добрался до ее трусов, а уже представляю, как дрожащими пальцами она будет стаскивать с меня боксеры.

— Хорошо.

В общем-то, не против, чтобы она зеркалила мои действия.

Оставляю ее без одежды. Полностью. Веду ладонями по внутренней стороне бедра, по талии, по ее груди. Дальше – сталкиваюсь с ней взглядами. Вижу, как прикрывает веки от удовольствия, как рвано выдыхает воздух, как проходится языком по губе, а затем ее прикусывает. Все это сводит с ума. Она сводит с ума. Сбивает с толку, выбивает почву из-под ног. Желание сильное, но еще сильнее жажда сделать ее своей. Окончательно, полностью, без барьеров.