— Теперь я, — слегка надавливает мне на плечи, чтобы отстранился. — Ложись.

Куда делась скромница, краснеющая при упоминании секса? Сейчас передо мной – соблазнительница. Откровенная, открытая, готовая к экспериментам. Неумелая, но с рвением жаждущая познать новое.

Ее аккуратное прикосновение к вздыбленному члену через штаны вызывает бесконтрольный прилив возбуждения такой силы – с трудом удается остаться на месте. Меня всего разматывает. Подаюсь бедрами вперед, Соня вскидывает взгляд и… проводит ладонью по члену еще раз. Нежно. Она охереть как нежно это делает, но мимолетного, едва ощутимого прикосновения хватает, чтобы вырвать из недр моих легких глухой стон. Не помню, чтобы когда-либо стонал, занимаясь сексом. А ведь до секса еще не дошло. Я, блядь, по-прежнему в трусах. Про штаны вообще молчу. Даже ширинка наглухо застегнута.

— Скажешь, если… я что-то сделаю не так?

Исключено. Я на той стадии зависимости, когда неважно, что именно происходит, важно – кто в этот момент рядом.

15. Глава 15

Соня

Выстроенные ранее барьеры с треском рушатся. Я столько раз повторяла себе, что между нами с Таном больше ничего и никогда быть не может, что… сама не верю. Особенно сейчас, когда мы вместе в одной комнате, в одной кровати, когда я трогаю его. Не просто прикасаюсь к телу, а поглаживаю его… член.

Стоит об этом подумать, как щеки начинают гореть. Наверняка еще и краской заливаются, но Тан, похоже, не замечает. Его шумный выдох выводит меня из ступора. Я бросаю беглый взгляд на его лицо. Ищу там ответы. Нравится? Ему нравится?

— Все круто, — кивает. — Продолжай. Можешь снять с меня… все.

Я знаю, я предлагала. Сама сказала, что хочу его раздеть. Больше, конечно, чтобы тоже чем-то заняться, чтобы ему тоже было хорошо. Теперь хочу спасовать. Как представлю, что буду его раздевать – от стыда сгореть хочется. А еще от возбуждения. Теперь я знаю, что это такое.

— Смелее, — подгоняет.

Потом, когда видит, что я по-прежнему медлю и не спешу, кладет ладонь мне на бедро. Слегка сжимает и уводит руку между ног. Я пытаюсь закрыться. Господи, конечно пытаюсь. Раньше это было иначе. Не так. Он трогал меня, пока я лежала. Мы не смотрели друг другу в глаза, не читали во взглядах желание и похоть. Сейчас мы друг у друга как на ладони. Мне… непривычно.

— Позволь, — просит, когда у него не получается.

Я несмело расставляю ноги. Когда прикасается, не сдерживаю громкий хриплый стон.

— Мокрая. Пиздец, какая ты мокрая.

Его пальцы между ног вытворяют что-то невообразимое. Я задыхаюсь, пульс ускоряется, сердце барабанит о грудную клетку, а руки дрожат. Импульсы дрожи вообще прокатываются по всему телу. Исходят от низа живота выше, проскальзывают с невообразимой силой по телу: спине, рукам, ногам.

— Смотри на меня, — слышу словно сквозь толщу воды.

В его взгляде утопаю, стоит распахнуть веки. Смотрим друг на друга мучительно долго. Тан все еще ласкает меня пальцами, а я, не сдерживая стонов, приоткрываю рот и, подобно рыбе, выброшенной на берег, шевелю губами.

— Такая красивая, — отвешивает мне комплимент.

Я могу только кивнуть.

— Разденешь меня? Ты же хотела. И я… хочу.

Тан ложится на простынь и смотрит в упор на меня. Красивый, сексуальный, нереальный. Шрам ничуть его не портит, наоборот. Ему идет. Это странно – о таком думать. Но даже в этом изъяне я нахожу привлекательность. Красота в глазах смотрящего: только сейчас я понимаю значение этого выражения.

Набравшись смелости, прикасаюсь к застежке на его брюках. Аккуратно расстегиваю пуговицу, намеренно провожу ладонью по члену, когда тяну змейку вниз. Тан с шумом выдыхает, а я делаю глубокий вдох и тяну джинсы вниз. Конечно, он мне помогает. Остаются боксеры. С ними справиться легче, но решиться сложнее. Я не видела Тана там так близко. Не рассматривала, стесняясь. От вида внушительного бугра, скрытого черной тканью боксеров, мне становится жарко. Пульс учащается еще больше, я слышу, как удары сердца отзываются барабанной дробью в ушах.