Это соображение подтверждается исследованием плодовых мушек, подвергнутых сексуальной депривации. Плодовые мушки (Drosophila) – крохотные и очевидно совершенно непохожие на нас существа – поразительно удачная замена людей во многих отношениях, в том числе в наблюдениях за тем, как их организм перерабатывает алкоголь{42}. Плодовые мушки любят спиртное, они напиваются, и это стимулирует их системы вознаграждения так же, как это происходит у нас. Они могут стать алкоголиками: мушки начинают предпочитать пищу с большим содержанием алкоголя нормальным продуктам и со временем это желание усиливается. Если лишить их спиртного, а затем вернуть доступ к нему, они уходят в запой{43}. Все это, очевидно, дезадаптивные формы поведения, по крайней мере при уровнях потребления алкоголя в лаборатории, где проспиртованная пища часто доводится до крепости сильно ударяющего в голову австралийского шираза (около 15–16 %). Напившимся шираза плодовым мушкам трудно лететь прямо, а значит, и обнаруживать пищу и партнеров для спаривания. Кроме того, исследование лишенных секса плодовых мушек обнаружило, что, в сущности, оставшись без половой жизни, они обращаются к бутылке{44}. Потребление алкоголя искусственно вызывает тот же сигнал вознаграждения, что и успешное спаривание, из чего следует, что у пьяных плодовых мушек падает стремление к ухаживанию, ведь они получают удовольствие иным путем. Возможно, самих мушек это не беспокоит, но для их генов это плохо{45}.

Теории захвата отчасти пересекаются с теориями пережитков, описанными во введении, и согласно им наше стремление к токсическим веществам считается эволюционной проблемой Нового времени. Однако теории пережитков видят в некоторых особенностях психологии человека не сугубо случайные захваты наших систем вознаграждения, а рассматривают их как изначально полезные с точки зрения адаптации, но со временем теряющие это свойство. Классическим примером является фастфуд. Эволюция запрограммировала нас получать маленькие порции вознаграждения за потребление высокопитательных продуктов, особенно содержащих жир или сахар. Слепая и относительно неповоротливая, она проморгала появление супермаркетов, переполненных дешевыми переработанными продуктами, сладостями, картофельными чипсами и мясными полуфабрикатами.

Что касается объяснения нашей тяги к алкоголю, пожалуй, самой заметной теорией эволюционного пережитка является гипотеза «пьяной обезьяны», выдвинутая биологом Робертом Дадли{46}. В непролазных тропических лесах, где началась эволюция человека, алкоголь вырабатывается в спелых фруктах дрожжевыми клетками в их извечной битве с бактериями, которые хуже переносят алкоголь и конкурируют с дрожжевыми грибами за питательные вещества, содержащиеся в фруктах. Таким образом, алкоголь обязан самим своим появлением безжалостной войне между грибами и бактериями. Дадли утверждает, что случайный признак молекулы, которую мы называем молекулой спирта (если точно, этанола), – причина появления у приматов страсти к алкоголю. Этанол чрезвычайно летуч, это маленькая легкая молекула, способная переноситься на большие расстояния по воздуху. Соответственно, он идеально подходит для того, чтобы служить приглашением к обеду для обонятельных рецепторов великого множества биологических видов. Безусловно, к ним относятся плодовые мушки, тяга которых к спиртному, вероятно, связана с тем, что его запах приводит мушек к фруктам.

Дадли заявляет, что то же самое произошло и с древними людьми, а также с нашими предками и родичами – приматами. Ориентируясь по запаху спирта, они находили и опознавали редкостное угощение, спелый плод, и стали ассоциировать малые дозы алкоголя с высококачественным питанием. Возможно, самые чуткие к вкусу или фармакологическим эффектам алкоголя особи находили его чаще, что обеспечивало им больше калорий, чем получали их сородичи-трезвенники. Это адаптивное преимущество способствовало развитию у нас склонности к алкоголю, а также способности его перерабатывать. Таким образом, Дадли утверждает, что алкоголь дарит нам приятное чувство, поскольку в условиях, где протекала наша эволюция, это давало большой выигрыш в плане калорий и питательных веществ. Современные горожане только вследствие эволюционного пережитка получают удовольствие от спиртного, приносящего нам теперь лишь болезни печени, ожирение и преждевременную смерть. В этой связи Дадли пишет: «То, что когда-то было безопасным и эффективным в джунглях, где фрукты содержали лишь малое количество алкоголя, может быть опасным, когда мы отправляемся за пропитанием в супермаркет, где покупаем пиво, вино и напитки из дистиллированного спирта»