Пожалуй, типичное истолкование нашей страсти к одурманиванию самих себя состоит в том, что она предполагает точно такой же захват стимулов, когда-то являвшихся адаптивными. Теории захвата рассматривают алкоголь и другие психотропные вещества так же, как и порнографию: они активизируют системы вознаграждения в нашем мозге, изначально созданные эволюцией как средство поощрения адаптивного поведения, например секса. В этом не было ничего плохого на протяжении большей части нашей эволюционной истории, когда одурманивающие вещества было трудно раздобыть в сколь-нибудь значимом количестве, а сами они были относительно слабыми. Эволюция могла себе позволить игнорировать тот факт, что приматы и другие млекопитающие временами слегка кайфуют от перебродившего фрукта, найденного где-то под пологом джунглей, точно так же, как закрывала глаза на капельку мастурбации и секса не с целью размножения. Однако она не могла предусмотреть, что один из этих приматов благодаря большому головному мозгу, орудиям и способности накапливать культурные инновации вдруг – с эволюционной точки зрения мгновенно – научится делать пиво, вино, а затем и слишком крепкие напитки из дистиллированного спирта. Теории захвата утверждают, что эти яды сумели проскользнуть через наши эволюционные защитные механизмы, поскольку эволюция не поспевает за скоростью человеческих инноваций.
Типичный представитель этого взгляда – основатель эволюционной медицины Рэндольф Несси. Он пишет следующее:
Чистые психоактивные препараты и непосредственные способы введения их в организм – эволюционно новые явления нашей среды обитания. Эти вещества патогенны по своей сути, поскольку обходят адаптивные системы обработки информации и действуют напрямую на древние механизмы в головном мозге, управляющие эмоциями и поведением. Препараты, вызывающие положительные эмоции, подают ложный сигнал об эволюционной полезности. Этот сигнал захватывает стимулирующие механизмы «симпатии» и «желания», что может приводить к постоянному приему наркотических средств, уже не приносящему удовольствия… Наркотики, вызывающие привыкание, создают в мозге сигнал, ложно указывающий на громадное преимущество с точки зрения эволюционной годности{40}.
Эволюционный психолог Стивен Пинкер также считает современное потребление опьяняющих веществ результатом соединения двух особенностей человеческого ума: любви к химическим вознаграждениям и способности решать проблемы. Вещество, которому удалось, пусть и случайно, вскрыть замок удовольствия у нас в мозге, оказывается объектом нашей целеустремленности и инновационности, даже если поиск этого вещества имеет в чисто адаптивном смысле нейтральные или отрицательные последствия{41}. Как мы отмечали, наше сексуальное влечение – также отличный пример действия подобных механизмов. Эволюция дает нам мощную систему стимулов в виде сексуального удовольствия и оргазма, после чего умывает руки и, удовлетворенная, удаляется в наивном убеждении, будто гарантировала, что отныне мы будем стремиться исключительно к гетеросексуальному вагинальному соитию, передавая таким образом свои гены следующему поколению. Она явно не имеет понятия, на что способны люди. В качестве примера дезадаптации, вызванной захватом систем вознаграждения, Пинкер приводит тот факт, что «люди смотрят порнографию, тогда как могли бы искать сексуального партнера». Разумеется, это лишь одна из нитей в многоцветном гобелене нерепродуктивных сексуальных уловок, к которым мы склонны, подсказывающая, однако, почему эволюции следовало бы со всей серьезностью относиться к отклонениям от ее замыслов.