Конечно же, все ученые, все исследователи, выполняя некоторое множество операций, принятых в их науке, испытывают чувственные ощущения. Они видят разные цвета, читают цифры, напечатанные на лентах, записывают положения указателей и т. д. Но как только они выражают результаты этих операций объективно, все становится бесцветно и абстрактно, но в то же время разделяемым с множеством собратьев-исследователей, каждый из которых, с другой стороны, выполняя такие же операции для проверки этих результатов, обычно воссоздает чувственную картину мира, заново воплощает эти абстрактные объекты некоторым хорошо определенным чувственным образом. Но это последнее положение дел будет снова субъективным, поскольку никто не сможет воспринять восприятия нашего нового наблюдателя при выполнении им соответствующих операций, так же как никто не мог воспринимать восприятия первого исследователя.

Рассмотрев одну причину, по которой объект является чем-то определяемым посредством «абстракции», а именно причину, определяемую требованиями интерсубъктивности, мы можем перейти к рассмотрению следующей, которую мы уже начали рассматривать, когда отметили, что результатом применения операциональных критериев является то, что мы обеспечили себя абстрактными, или математическими, представлениями. То, что это так, уже является не пренебрежимым указанием на то, какого рода онтологический статус может быть приписан научному объекту; но об этом можно еще кое-что сказать. На самом деле каждая операциональная процедура обнаруживает одну-единственную черту, которая может быть приписана объекту, так что, выполнив все нужные нам операции, мы имеем множество таких черт. Однако никакой объект никакой науки не представим просто совокупностью черт; он всегда есть структурированная совокупность в том смысле, что все эти черты взаимосвязаны некоторыми математическими и/или логическими отношениями, которые не извлекаются непосредственно ни из какого инструмента, но к которым приводит интеллектуальная деятельность исследователя. Кажется ясным, что для этого мы, помимо способности формировать чувственные восприятия, должны быть наделены способностью их синтезировать. Что эти способности не могут быть идентичными, можно увидеть из того факта, что одни и те же элементы восприятия могут комбинироваться самыми разными способами. Это было выяснено уже на уровне обычных восприятий исследованиями гештальтпсихологии, но это еще яснее на уровне формирования научных понятий, где имеет место гораздо бо́льшая свобода такой «сборки элементов».

Сказанное нами кажется связанным с деликатной эпистемологической ситуацией. Речь идет о том, что различные черты, которые мы можем выразить операционально, должны рассматриваться, повидимому, как принадлежащие тому, что мы должны обозначить как «нечто», используя некоторое имя. Говоря интуитивно, можно было бы сказать, что все это очевидно, поскольку объекты всегда возникают в результате применения операциональных критериев (связанных с некоторыми специфическими точками зрения) к некоторым «вещам»; и все найденное, таким образом, должно мыслиться как принадлежащее к этим «вещам».

Это объяснение не является психологически неприемлемым и более того – может привести к важным философским соображениям касательно природы науки, но оно не слишком полезно «внутри» самой науки. Альтернативой, которую может предложить наука, является поэтому система логических связей, обеспечивающих достаточное количество сцеплений между различными изолированными чертами, выявленными в ходе рассматриваемых эмпирических или операциональных исследований. Мы называем эти связи «логическими», чтобы подвести под достаточно общую рубрику не только математические отношения, но и те нематематические типы отношений, которые можно найти в науке.