Под бурные аплодисменты зрителей, мы, как напроказившие дети, спустились на смотровую площадку, а затем прошли в лифт. Нас выпустил в фойе служащий, и я незаметно дал ему еще несколько купюр, все-таки мы находились на крыше слишком долго для любования закатом.

Щеки Марты пылали.

– Больше всего я аплодирую контрабасу, – сказала она, – Моего мужчину было не узнать! – и добавила, – Я буду немного грустить оттого, что это был лучший концерт в моей жизни, лучше и быть не может.

– Будет лучше, – пообещал я.

– Нет, знаю, что нет.

– Ник, принеси овощи со склада, там два ящика картофеля и морковь в мешке, – крикнул мне мистер Промс.

– Да, хорошо. – ответил я автоматически.

Но затем задумался – в мои обязанности не входит подобное, я кондитер, а не подсобный рабочий. Я начал злиться, не решаясь возразить ему. Смогу ли я быстро найти работу, если меня уволят? Нам сейчас, как никогда, нужны деньги, дядя Джон еще не закончил стажировку.

– Быстрее, Ник. – услышал я.

Я снял фартук и отправился на склад. С высокой полки вытащил один ящик, пыль высыпалась мне прямо в лицо. Стало труднее дышать, голова привычно закружилась. Отключка. Хорошо, что здесь, меня никто не увидит.

Я сел на пол и, кажется, спустя вечность, услышал шаги и крик мистера Промса:

–Ник, где тебя носит? Эй, что это с тобой?

Я сделал над собой усилие и стал подниматься с пыльного бетонного пола склада.

– Все уже нормально.

– Похмелье? Мне такие работники не нужны. Еще одно замечание, Ник, и твою зарплату придется урезать. Оставь эти ящики, я попрошу Дэниела, но завтра чтобы я такого не видел!

После работы я сел на велосипед, свернул на каменистую дорожку, чтобы немного посидеть в парке, отдохнуть на воздухе и подумать.

Перед самым въездом в парк колесо моего велосипеда наехало на большой камень, торчащий из земли. Я пытался вырулить, но свалился с велосипеда на бок. От неожиданности даже не успел подставить руку. Так и упал на каменистую землю, ударившись щекой плечом и бедром. Я был в таком отчаянии, что выругался так, как никогда раньше. Попытался сидя поднять велосипед – нет сил и желания. Я снова бросил его с отвращением на землю и положил голову на руки. Останусь здесь пока.

Мимо меня в парк прошла женщина с маленьким ребенком, наверное, она смотрела на меня, но я отвернулся в сторону, чтобы она не заговорила со мной. К счастью, женщина спокойно продолжила разговаривать с малышом, проходя мимо.

Скоро стемнеет, может быть сейчас, а может быть позднее. Какая разница?! Недалеко от меня несколько улиток на камне. Зачем они здесь? А я зачем?

Через некоторое время я с трудом встал, не отряхивая одежду, поплелся домой. С трудом тащил за собой велосипед, кажется, колесо сломано. Или что-то во мне.

Я остановился на перекрестке, чтобы пропустить машины. Мимо пронесся грузовик с рекламой колбасы на кузове. Рекламный баннер оказался великоват и голову известного повара, рекламирующего этот продукт, отрезали на фото по самую шею. Выглядело это довольно смешно и нелепо. Неожиданно для себя я улыбнулся и впервые подумал о том, что раньше даже не приходило мне в голову.

Новую мысль я радостно нес в голове, в воображении представляя ее в мельчайших деталях, и она нравилась мне все больше и больше.

Абсолютно с другим приподнятым настроением я вошел в дом.

– Ты поздно сегодня, – дядя Джон сидел за столом на кухне со своим привычным кофе.

– Велик сломался. Как твоя стажировка?

– Удачно, надеюсь, меня скоро оформят на постоянную работу и назначат зарплату. У тебя как на работе?

– Заставляют таскать продукты со склада, десерты банальные, и ни шагу от их рецептуры.