– Чувствую приближение снега, – сказала Марта.

– Вроде рано еще, – ответил я.

– Нет-нет, самое время. – возразила она.

– Значит, ты не учишься на повара?

– Нет, – засмеялась Марта, – Прости за эту шутку, хотелось немного поговорить с тобой, это первое что пришло в голову. Твой десерт вызвал у меня восторг, а потом и твой голос, взгляд. Хотя не исключаю, что это магия кленового сиропа.

Мы поцеловались прямо на крыльце. Марта дрожала от холода в своем тонком пальто.

– А это магия твоего пения. – смущенно объяснил я.

Почему-то я не думал тогда, впечатлит ли ее мой поцелуй. Опыта у меня никакого не было, наверное, не впечатлил, но думаю то, что я чувствовал нельзя было выразить иначе – ни словами, ни музыкой, ни даже восхитительным десертом.

На следующих выходных, я собирался сделать сюрприз Марте и купил билеты в филармонию. Когда я пригласил ее, она действительно обрадовалась:

– Наконец-то я в ней побываю. Вообще, я хочу там работать.

Когда в субботу, мы прошли в здание филармонии, я сказал Марте:

– Хотел бы тебя послушать здесь когда-нибудь. Кстати, сегодня, у нас лучшие места.

Народ толпился возле гардероба, кассы и столика с разлитым по высоким бокалам шампанским. Толпа посетителей вышла из лифта и двинулась в зал.

– О, там смотровая площадка, всегда мечтала на ней побывать, – сказала Марта.

Увы, когда мы подошли к лифту, служащий закрыл его, объяснив, что на площадку нужно приходить за полчаса до начала сеанса, сейчас вход туда уже запрещен.

Марта заметно огорчилась. Мы сели в зал. Начала играть девушка на виолончели, и у меня возникла идея. Не знаю, откуда я набрался смелости. Шепнул Марте, что отойду в туалет, а сам подошел к служащему и договорился с ним за некоторую плату, что мы зайдем на площадку посмотреть закат с Мартой прямо сейчас. Вернувшись в зал, я тихо сказал ей, что нужно выйти на минуту. На нас начали шикать зрители, поэтому мы поспешили выйти из зала.

Служащий пропустил нас в лифт, и вскоре мы поднялись на смотровую площадку. Солнце уже почти село, небо раскрасилось ярко красными полосками. Марта, улыбаясь обняла меня:

– Я бы осталась здесь, но скоро будет моя любимая скрипка, жаль ее не слышно отсюда.

Я огляделся и попытался взобраться выше на крышу. Получилось. Я протянул руку Марте:

– За мной?

Она была немного растеряна, посмотрела по сторонам, но доверилась мне и влезла следом. Мы осторожно прошли по деревянному настилу крыши. Звуки музыки становились все ближе. Возле небольшого окна, похожего на чердачное, мы сели на настил. Музыка здесь была слышна чуть ли не громче, чем в зале, мы даже ощущали вибрацию от самых громких звуков.

– Подумать только, мы находимся над самой сценой! А ты не врал, что взял лучшие билеты, – сказала Марта восхищенно и прижалась ко мне спиной. – Брр, а тут холодно.

В зале послышались аплодисменты, ведущий объявил скрипачку.

На улице стало совсем темно, крышу освещал только тусклый фонарь рядом, глаза Марты блестели. Заиграла мелодия скрипки, я постарался вникнуть, ведь это ее любимая музыка. Пальцами в воздухе ловил ритм, потом начал отстукивать его пальцами на коже спины Марты. Когда скрипка замедлялась, я, едва касаясь, поглаживал ее открытое плечо. Марта обернулась и поцеловала меня. Она приняла мою игру и целовала меня, ловя ритм музыки языком. Мне стало жарко, несмотря на уличный холод. Внизу в зрительном зале послышались аплодисменты, Марта смущенно посмотрела мне прямо в глаза.

Признаться, я был изумлен как мы оказались на этой крыше вместо концерта, как это обернулось лучшим прослушиванием музыки для нас двоих. Мы прожили игру каждого инструмента друг в друге. Все началось со скрипки, Марта взяла инициативу в свои руки и двигалась в такт ее звучания. На выступлении контрабаса вел я, во время звучания органа звучали и мы.