Как только поднос с пустой посудой забрали, я увидела в большом окне гостиной свет фар. Сердце мигом как-то странно сжалось и я, вскочив с дивана, подбежала к окну. Привычная колонна из трех автомобилей, плавно въехала на территорию резиденции и вскоре скрылась в подземном гараже.

Я не знала, откуда именно появится Златопольский. Также у меня не было никаких гарантий, что он покажется на первом этаже, а не, к примеру, сразу же не отправится к себе. Но, кажется, сегодня удача была на моей стороне. Через некоторое время послышался монотонный электронный писк, прибывшего с подземной стоянки лифта. Блестящие металлические створки бесшумно распахнулись, и первого, кого я увидела — Сергея.

Он, как всегда, одетый в черный строгий костюм, вышел в холл. Я всё еще не привыкла к его идеальной ровной осанке и твердому широкому шагу.

«Солдат или какой-нибудь боевой робот, не иначе», — пронеслось у меня в голове.

Но, как ни странно, Сергей был органичен в своих движениях. Естествен даже.

Сразу же за ним вышел и Златопольский. Его шерстяной серый тренч был нараспашку. В одной руке у Златопольского был зажат телефон. В другой он нес плоский кожаный черный портфель.

— Добрый день. Мне нужно с вами поговорить, — на одном дыхании проговорила я и уже двинулась в сторону Златопольского.

Он не взглянул на меня. Лишь чуть приподнял ладонь, в которой был зажат телефон. Этот небрежный жест служил знаком, чтобы я остановилась и замолчала. Златопольскому кто-то позвонил. Он ответил и направился вверх по лестнице.

— Что всё это значит?! — неконтролируемо вырвалось из меня.

Еще секунду назад я была уверена, что мои эмоции улеглись. Но этот небрежный жест рукой в мою сторону что-то внезапно переклинил в моей голове. Я же не дрессированная собака. Почему нельзя просто ответить нормально и по-человечески?

— Почему меня не пустили на похороны?! — не унималась я, беспомощно глядя на широкую спину Златопольского. — Почему вы меня игнорируете?!

Злость, возмущение и раздражение накрыли меня с такой невероятной силой, что захотелось что-нибудь разбить или громко-громко закричать, только бы избавиться от этого тяжелого неприятного чувства внутреннего напряжения. Я просто была страшно расстроенной и не могла нормально себя контролировать.

Глядя на то, как Златопольский продолжал с кем-то говорить по телефону и благополучно игнорировать меня, я не выдержала и перевернула стеклянный столик. Он оказался не таким уж и тяжелым, потому что неожиданно легко мне поддался. Стекло, столкнувшись со светлым мраморным полом, разлетелось с оглушительным звоном вдребезги. Но даже это не заставило Златопольского хотя бы обернуться.

Сергей, стоявший некоторое время у лифта, совсем немного нахмурился и двинулся в мою сторону. Его шаг был не быстрым, но и не медленным. Мне стало жутко, будто я лишь сейчас осознала, какую необоснованную глупость совершила. Мои истерики здесь никому не нужны. Весь шквал эмоций оборвала жуткая мысль, прыткой тенью скользнувшая в сознание.

— Когда господин Златопольский решит с вами поговорить, вы об этом сразу же узнаете, — заявил Сергей, остановившись в шаге от меня.

— Но мне необходим ответ прямо сейчас, — не отступалась я.

— Решение остается за господином Златопольским, — повторил немного другими словами Сергей. — Всегда. Или так, или никак. Третьего варианта не дано. Всё должно подчиняться порядкам.

— Почему меня здесь заперли? — игнорируя жесткий ритм собственного сердцебиения, спросила я у начальника охраны.

— В целях безопасности. Возвращайтесь к себе.

Эти его «цели безопасности» никак не проясняли ситуацию. Мне нужна была конкретика. Но судя по непроницаемому выражению лица Сергея, никто ничего конкретизировать не собирался до тех пор, пока не посчитают нужным.