В эти дни в Москве по поводу освобождения Севера от немецких захватчиков прогремел салют, а моя семья стала устраиваться на новом месте. Как я уже упоминал, мой прадед Пётр Данилович прослужил в армии до тысяча девятьсот пятьдесят третьего года и ушел в запас в звании майора, когда ему было сорок девять лет. Из них тридцать пять лет он провел на воинской службе. Вы только задумайтесь, тридцать пять лет! Сколько событий и судеб промелькнуло перед его глазами…

В Мурманске моя бабушка и ее сестра Элла окончили школу. Бабушка стала работать в конторе. Там она и повстречала моего деда Василия.

Мой дед Василий Павлович Сухачёв родился в деревне Сечено Орловской губернии, в очень большой семье. Всего в ней было четырнадцать детей. Я пытался отыскать на карте Орловской области название этой деревни, но, к сожалению, ничего не нашел. Возможно, Сечено было стерто с лица земли вместе с сотнями других деревень временем, войной или новыми веяниями последних десятилетий. Только с тысяча девятьсот двадцать седьмого по тысяча девятьсот семидесятый год в России перебрались в город, были раскулачены и выселены более пятидесяти восьми миллионов жителей сёл и деревень.

Василий Павлович появился на свет в тысяча девятьсот двадцатом году. В семье Сухачёвых из четырнадцати детей выжили четверо мальчиков и четыре девочки. Мне с детства нравились рассказы об этих удивительных людях – истории о дружбе, войне, простом героизме. Истории, в которых смешались невероятное упорство, желание жить, предательство и забвение. Думаю, читателям нашего времени они могут показаться вымышленными. Однако хотел бы вас заверить, что все нижеизложенное происходило реально – в своем повествовании я опирался на многочисленные поиски и работу с документами. Если и есть какие-то преувеличения, то они скорее встречаются в пересказе моих родных – участников тех событий.

Итак, большая семья Сухачёвых (мать Александра Алексеевна Ерохина и восемь ее детей), удивительным образом сбежав от раскулачивания, перебралась в Ленинград в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Как мне удалось выяснить из семейных архивов, предки Александры Алексеевны, матери семьи Сухачёвых, были из старинного рода знаменитых в России торговцев хлебом двора Его Императорского Величества. Фамилия их рода Полуэктовы корнями уходит в Грецию. Также в семейных альбомах сохранилась фотография моей прабабки Александры Алексеевны, сделанная в тысяча девятьсот шестом году. С нее на нас смотрит прекрасная двадцатилетняя девушка, в очень красивом платье, с восхитительной прической. Моя бабка говорит, что в те времена такая прическа могла стоить не меньше полутора тысяч рублей.

Так что же произошло в этом крепком семействе, что заставило целую семью с грудным ребёнком сняться с насиженного места, бросить дом, хозяйство и поехать неизвестно куда? Что стало с моим прадедом Павлом Сухачёвым, мужем Александры Алексеевны? Эти вопросы не давали мне покоя долгие годы. Ответы оказались простыми и страшными одновременно. По словам двоюродного деда Михаила, моего прадеда и своего отца дети потеряли рано. Как говорили в те времена, их родители были кулаками. Хотя на тот момент у кулака Павла Сухачёва было всего две коровы да лошадь. Тем не менее в двадцать девятом году их раскулачили, мужа и отца семейства арестовали, а семья была попросту вынуждена бежать. К тому времени около двухсот пятидесяти тысяч хозяйств в новой стране сообразили и успели самораскулачиться – продать или раздать родным имущество и уехать в город. Мой прадед, к сожалению, не сообразил. Его судили и сослали на Урал, в верховья реки Чусовой. Там он и сплавлял лес, пока в тысяча девятьсот тридцать пятом году не сбежал. Павел каким-то невероятным образом узнал, что его семья теперь в Ленинграде, и решил на свой страх и риск поехать на встречу с родными, но встреча эта не стала радостной.