Со своей непоседливостью Маша часто попадает в разные приключения-неприятности, но надо отдать ей должное, из них выходит с гордо поднятой головой, пусть и проигравшей.

Маша с Костей общаются всегда по-разному. В один день они могут играть до глубокой ночи и не поссорится, а в другой день их мир совсем не берёт. Тогда дом наполняется криками, слезами и обоюдными обвинениями. Чем старше становится Маша, тем чаще дней «разъединения» становится больше, ведь Маша ни в чём не хочет уступать старшему брату. Стремится брата догнать, а лучше перегнать. Такие гонки и вызывают недовольство Кости, который считает Машу «мелкой врединой» и «выскочкой». Иногда Костя нарочно изводит сестру своим нежеланием с ней играть. А Маша, в силу своего характера, будет добиваться до последнего своего, пока Костя не сдастся, ну, или дело не дойдёт до потасовки. Мамины организаторские способности работают хорошо только до тех пор, пока Маша окончательно не доведёт до закипания Костю. Если рубеж перейдён, то жди беды.

Папа же не церемонился. Поругались, подрались – оба наказаны до осознания своего неправильного поведения.

Когда мама узнала о папином отпуске, да ещё и о садовом участке, который папе выделили на работе, то была несказанно рада. Смена обстановки всем пойдёт на пользу, а совместные трудности укрепляют, ведь когда семья вместе – любые вопросы можно решить мирным путём. Так считала Анна Николаевна, а вот подтвердится ли её гипотеза, нам ещё предстоит выяснить.

Машина Архиповых подъехала к воротам, над которыми были приварены железные буквы. Надпись гласила: «Садовое товарищество Весна». В салоне машины была полная тишина – Маша решила притихнуть на время, чтобы родители, а точнее, папа, поскорее забыли обо всём, что произошло. Увидев незнакомую машину, из-за ворот выбежал мужчина, по-видимому, сторож. Одет он был в клетчатую рубаху с закатанными рукавами и в выцветшие залатанные брюки, в руках держал лопату.

– Чьих будешь? – выкрикнул садовый охранник, вскинул лопату, как ружьё, и сощурил левый глаз, словно собирался стрелять.

Папа вышел из машины и поднял руки вверх, принимая игру:

– Мы ничьих, мы своих. Мы новые владельцы… – начал объяснять папа, но старик слушать не стал:

– Не знаю я таких владельцев! Ты со мной не шути! Я ведь и шугануть могу так, что мало не покажется! – не сдавал позиции сторож.

– Вы не поняли!

– Нет, это ты не понял. Убирай свою таратайку и проваливай в город! Я враньё за версту чую! Никуда мы съезжать не будем, земля не продаётся! У нас здесь считай крепостное право. Мы за энтой землёй закреплены.

– Крепостное право отменили в 1861 году, – зря вставил папа, – да дело не в этом. Подождите, я объяснить хочу, – пытался растолковать Петр Сергеевич.

– Себе объясни, – не унимался старик, – ничего мы продавать не будем! Сад стоял, сад стоит, сад будет стоять! Я сейчас собаку спущу!

Из машины вышла мама:

– Дедушка, здравствуйте! Что же вы новых товарищей своих не пускаете? Мы новые участники садового товарищества, приехали знакомиться, а вы «лопату», «собаку», ещё и ругаетесь. У нас дети в машине.

Старик опустил «ствол» лопаты и присел, чтобы разглядеть пассажиров. Маша и Костя натянули на лицо улыбки и помахали сторожу руками. Дедушка вытащил из кармана очки, похожие на две большие лупы, надел их и поморгал увеличенными глазами.

– А что же вы молчите, когда вас добрые люди спрашивают?! Какой участок?

– Двадцать пятый, – хором ответили родители.

– Ну, так и проезжайте, чего зря народ баламутить?! – сторож стал открывать ворота, – Понаедут и молчат, я что – рентген всех понимать и просвечивать?!