– Я собираюсь сходить вместе с тобой в ресторан. Собирайся, – тон, который не терпел возражений. Никаких вопросов или просьб, только прямые указания.

– Хорошо. Я переоденусь во что-то более подобающее.

– У тебя полчаса на сборы.

Алисия прошла в комнату. Окно было открыто настежь и ветер гулял по маленькому помещению. Кругом были разбросаны листы бумаги. Они лежали на полу, на кровати, на тумбочке, на полках. Алисия закрыла окно, оглядывая хаос, что царил вокруг. Беспорядок не сулил ничего хорошего. Она опустилась на колени, торопливо собирая бумагу.

Кто оставил окно открытым? Неужели мама заходила в комнату? Алисия не планировала это выяснять, её это не касалось.

Бесчисленные наброски, палитры цветов, перечёркнутые рисунки. Алисия никогда не задумывалась над тем, что за многие годы у неё накопилось столько макулатуры. Стоило бы выбросить лишнее. Среди хаоса, она заметила странную работу, которую не помнила. Пожелтевший и перемятый лист с размытым наброском портрета. Сейчас сложно понять, кто конкретно на нём изображён, но одно можно было сказать точно, этому листочку уже много-много лет, и он явно когда-то сильно промок.

Алисия ведь никогда не рисовала людей, разве что в детстве.

Плавные черты округлого лица, тонкие губы и шея, замазанные щеки и скулы. Уши выглядели странно, словно за ними находилось что-то ещё. Лохматые волосы складывались в несуразное облако.

Тело бросило в жар. Желудок скрутило. В голове началась настоящая суматоха. Темнота окутала всё вокруг.

Чьи-то тихие перешёптывания. Далёкие голоса. Смех. Тихий шелест листов.

– Не двигайся, иначе я никогда не закончу.

– Я не двигаюсь.

– Двигаешься.

Смех. Они смеялись так тихо, словно боялись быть найденными.

Колени подкосились, Алисия рухнула на пол, тело пронзило резкой болью. На глаза навернулись слёзы.

– Нет! Не трогайте меня!

Пронзительный крик, грохот, хлопок двери, тяжёлые шаги.

– Помогите!

Всхлипы. Задыхающийся голос. Не хватает воздуха для вдоха.

Левое запястье пронзило сотнями иголок. Алисия схватилась за него, сжимая, пытаясь перекрыть фантомную боль реальной.

– Алисия! Что здесь происходит? – дверь распахнулась, едва не ударившись о стену. Лилиан зашла в комнату. – Что с тобой не так? В каком ты виде? – громкий голос, превращающийся в крик. Реальность перевесила иллюзии.

– Мне… стало плохо, – Алисия поднялась, на коленях остались красные следы. – Прошу прощения, – тело не слушалось. В голове всё гудело и шумело. Она слышала слова, но не могла их понять. Смех и крики смешались воедино.

– Твоё прощение ничего не стоит. Оставайся дома. И только попробуй заболеть. Ты ведь помнишь, что в мае пробные вступительные экзамены? Ты должна готовиться к поступлению, – Лилиан вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Алисия сморгнула слёзы, продолжая смотреть в пустоту. В любой другой день она бы произнесла ещё с десяток извинений, но сейчас её голова была забита другими мыслями.

Алисия, ты ведь не сходишь с ума, правда?

Она села на кровать, откидываясь назад и закрывая глаза. Дыхание понемногу приходило в норму, но в голове всё ещё гуляло эхо чужих голосов.

Кого ты должна была спасти, Алисия?

Её детство было наполнено разными воспоминаниями и часто в этих воспоминаниях были слезы и крики, но она мало что помнила. Жизнь просто шла своим чередом, а память запирала на замок то, что лучше не вспоминать.

Детские голоса, смех. Видимо это просто очередное воспоминание о том, как она пошла против правил и получила за это от матери. Всё просто. Тело всегда болезненно реагировало на крики и скандалы, она просто испытывала фантомную боль, не более. Другого объяснения и быть не могло.