- Господин Шанкай, - важно шмыгнула я носом, решив не вдаваться в детали своей победы. - Этот дедушка был судьей на стрельбище и вручил мне эту награду. А еще он сказал, что я стану великой заклинательницей и буду служить в имперской гвардии! Вот... Папа, ты не сердишься? Те люди на площади говорили... они сказали, что я - неправильная дочь...

- Сами они неправильные! - раздраженно забормотал отец. - Моя Эра самая лучшая! Даже не сомневайся, дочка.

- Правда? - подняла я доверчивый взгляд. - Тогда... тогда... можно я подарю этот лук тебе? Старик сказал, что это хорошее оружие для заклинателя, а ты - заклинатель и... и вот. Там демоны, а ты такой с луком. Это же хорошо?

- Охо-хо! Да с таким луком я всех демонов покараю! - растроганно посмеивался папа, ероша мои волосы ласковой ладонью.

- Да! - сжав кулак, решительно воскликнула я. - А еще я слышала, что духовному оружию принято давать имена! Пап, как ты его назовешь?

- Хм... Дай-ка подумать, - поджав губы, задумался он. Посмотрев на лук и так и эдак, отец хитро прищурил темные глаза и улыбнулся: - Назову его в твою честь. Его имя будет - Небесное Тысячелетие!

Остаток этого дня почти не задержался в моей памяти. Было очень шумно и оживленно, пока отец собирался в дорогу, а я носилась следом, больше мешая, чем помогая. В итоге к закату так умаялась, что сама не заметила, как уснула под старой сливой. Смутно припоминаю, что меня подняли и куда-то понесли, а утром отец лично зашел меня разбудить.

- Эра, дочка, просыпайся, - коснулась моего плеча теплая ладонь.

- Папа? - сонно моргая, пробормотала я. Широко зевнув, вяло села на постели и попыталась проснуться. - Что-то случилось?

- Уже утро, пришло время прощаться, - тепло улыбался он, а мягкий свет пробивался сквозь тонкую оконную бумагу, падая на деревянный пол и подсвечивая прозрачные пылинки в воздухе.

- Так рано... Я сейчас же поспешу собраться и провожу тебя, - все еще потирая слипающиеся глаза, решительно кивнула я.

- Хорошо, жду тебя во дворе, - погладил меня по лохматой голове папа, а после встал и вышел из комнаты.

На столе уже стояла чаша с теплой водой для умывания, поэтому сборы были быстрыми. Собрав волосы серебряной заколкой, я надела верхнюю одежду и поспешила выйти. Во дворе уже собрались все слуги, отец, и пришли две женщины, в которых я узнала свою третью тетушку и ее служанку. А эти что здесь делают? Говоря о тетушке Эдиз, следует отметить, что она меня совсем не любит. При каждой нашей встрече мы ссоримся, а потом она высказывает мне за мою непочтительность. А как не ссориться, когда она недовольна всем, что бы я ни сделала?

Как-то раз я услышала сплетни слуг, что она такая кислая, потому что доход ее мужа куда меньше, чем у папы. Это было несколько лет назад, когда дядюшка еще был жив. Теперь, когда Эдиз узнала, что все это достанется не ее сыну, а моему мужу в качестве приданого, и вовсе разобиделась. Отец не знает, но слуги, в общем-то, считают так же, как и она.

- Эра, дочка, - помахал мне рукой отец, - поторопись и поприветствуй тетушку.

Я нехотя подошла к приторно улыбнувшейся женщине и холодно сказала:

- Доброе утро, госпожа.

- Ах, Эра, мы так давно не виделись! Дай-ка тетушка тебя обнимет! - лживо улыбалась она, тиская меня своими руками. - Совсем большая стала! Что ж, Хакан, не волнуйся, я хорошо позабочусь о своей племяннице.

- Рассчитываю на тебя, сестра, - кивнул папа, а меня чуть насмерть не перекосило.

Что? Позаботится? Тетка Эдиз? Отец! Да лучше в логово змей брось, чем в пасть этой гадюке!

Разумеется, сказать подобное вслух я не могла, зато понадеялась на свой пронзительный взгляд, наполненный негодованием и отчаянием. Пап, я взрослая! Мне уже десять! Я сама могу управлять домом!