Алекс не знал, как заявить о том, что он не согласен.

– Истец считает, – продолжала доверительница, – что поскольку все банковские счета Лютаевой Евдокии Андреевны, оказались нулевыми, то значит, деньги с этих счетов были сняты его сестрой Соловьевой Верой Павловной до смерти их матери, гражданки Лютаевой по доверенности и переложены на ее счета. В связи с этим он ходатайствует о проверке банковских счетов его сестры, Соловьевой Веры Павловны.

Алекс отчаянно ждал, что весь этот балаган с несуществующим утаенным наследством развалится, но с каждой новой фразой юриста, он мрачнел, понимая, что дело принимает новый оборот, а вовсе не завершается.

Помощница истца требовала от его лица удовлетворить иск, уверенно ссылалась на какие-то статьи.

– К иску прилагаются документы… – она перечислила свидетельства и квитанции, которые сторона ответчика в копиях рассматривала на семейном совете еще до первого заседания.

Потом она передала документы судье.

Алекс снова заволновался, мельком глянул на дядю – тот сидел, опустив голову, скрестив руки и положив локти на колени. «Переживает, гад! Сестру оболгал, а она ему ответить не может, потому что ее нет на свете…». Его затошнило от напряжения. «Он одумается, обязательно одумается, еще будет переживать, что начал этот безумный судебный процесс!»

В это время судья дала слово ответчику.

Алекс встал, понял, что без подсказки говорить не сможет – забыл все слова напрочь. Хорошо, что теща вручила ему текст с его возражениями. Сейчас он был ей благодарен. Он посмотрел на бумагу и… ничего не увидел. Буквы расплывались перед глазами. Он нечаянно вспомнил о предупреждении судьи в самом начале заседания о гражданской ответственности за лжесвидетельствование, и ему стало совсем плохо.

Он попытался сказать своими словами – в конце концов, он не преступник! Вышло сбивчиво, отрывочно, он скакал с одного события на другое, вставлял свои мысли без всякой логики. Среди прочего он попытался объяснить, что Лютаев не был великим писателем и никаких больших гонораров не получал.

– Ответчик, есть ли у вас доказательства того, о чем вы только что оповестили суд?

– Нет, уважаемый суд.

Красный как спелый помидор он сел на стул, совершенно убитый и опустошенный.

Через некоторое время судья снова начала нудно перечислять исковые требования, Алекс уже ничего не слышал. Только герб России пестрел перед глазами, и удар молоточка как символ незыблемости правосудия напомнил ему о том, где он находится.

8. Виски под пиццу

Домой ехали молча. Алекс при выходе из зала процедил сквозь зубы:

– Отложено… из-за необходимости предоставления дополнительных доказательств…

Кнопка пыталась было что-то выпытать у мужа, но он стиснул зубы и не издал в ответ ни звука.

Дома уже ждала Бронислава Юрьевна. Она сидела в любимом кресле как желанная гостья, Кнопка пошла переодеваться, Алекс ушел в ванную комнату.

Когда Кнопка вернулась в гостиную, мама что-то зашептала ей.

– Подожди, мам. Сама ничего не поняла, кроме того, что ничего не решилось.

В комнате стало темно. За окном собиралась первая в этом году гроза.

Через несколько минут в комнату вошел хозяин дома. Он был свеж и бодр – просто магия какая-то!

– Ну что? Разбор полетов? – как ни в чем ни бывало начал он, присаживаясь на диван, рядом с женой.

– А я минут десять назад пиццу заказала, – торжественно провозгласила теща.

– Какую пиццу? – спросила Кнопка.

– Любимую Алекса, – Бронислава Юрьевна явно хотела угодить зятю, – «Сицилию».

– Сегодня нужно было «Дьяволо» заказать – под настроение!

Он глянул в окно. Крупные капли дождя забарабанили по стеклу. Где-то вдалеке громыхал гром.