Важным в связи с этим представляется критический анализ регулирования наследственных отношений как в России, так и в иных юрисдикциях, в т. ч. относящихся к системе общего права, сравнение решения аналогичных задач правом России и других стран, установление возможности и необходимости восприятия им тех или иных институтов, рецепции норм и их корректировки.

Россия заинтересована и в обеспечении наследственных прав своих граждан, имеющих имущественные интересы за рубежом, в эффективном и успешном развитии русского зарубежья как инструмента своего влияния, в сохранении его самоидентификации и преемственности, в т. ч. имущественной, важнейшим инструментом которой является наследование.

Актуальность сравнительного наследственного права стран англо-американского мира и России обусловлена целым рядом причин научного и практического порядка.

Во-первых, изучение чужого опыта посмертного перехода крупной буржуазной собственности позволит упорядочить наследование таковой в России, что объективно полезно в интересах всего общества.

Во-вторых, освоение западного опыта наследования потребительской собственности в условиях общества, опутанного массовым кредитом и иными обязательствами, ничуть не менее, а скорее даже еще более ценно в условиях российских реалий, к которым существующие нормы ГК РФ попросту не готовы. Более того, создается впечатление, что и законодатель, и доктрина словно отказываются даже ставить на обсуждение вопрос о введении норм, позволяющих классу бедных вообще суметь передавать из поколения в поколение то немногое, что удалось нажить и сохранить, без страха перед все более многочисленными – и причем профессиональными – кредиторами.

Исследование англо-американского регулирования перехода прав и обязанностей от закредитованных наследодателей к закредитованным же наследникам позволяет воспринять порядок, учитывающий противоположные по сути интересы должников и кредиторов, кредиторов наследодателя и кредиторов наследника.

Последние наследственно-правовые новеллы, связанные как с первой, так и со второй группой вопросов, однозначно связаны с рецепцией институтов, происходящих из общего права: трастоподобные наследственные фонды, наследственный договор, отказ от римской цивильной посуточной компутации времени в пользу реального времени в отношении коммориентов и банкротство наследства.

Одновременно заметна и классовая сущность российских новелл, обеспечивающих имущий класс все новыми инструментами передачи богатств, и столь же старательно обходящих рецепцию англо-американских институтов гарантированного наследования для бедных.

В-третьих, изучение норм наследования в общем праве позволяет вскрыть незамеченные еще доктриной пробелы в российском праве, что создает основу для их упреждающего заполнения правовой тканью, что находится в русле совершенствования ГК, предусмотренного Указом Президента России от 18 июля 2008 г. № 1108[4], тем более что последние реформы наследования в России и США близки по времени: в 1960–1964 и 2001 гг. у нас и в 1969 и 1990 гг. в США.

В-четвертых, интерес обусловлен многочисленностью в США и Великобритании населения, связанного с Россией происхождением, что делает США пятой страной мира по величине русского населения, а Лондон – местом массового пребывания российской буржуазии; немало американцев имеют российские корни, а иммиграция по-прежнему имеет место[5].

В-пятых, сравнительный анализ вызван необходимостью использовать его в случае применения общего права в России, если это предписано национальной коллизионной нормой международного частного права (далее – МЧП) – ст. 1224 ГК РФ