Призванные решать вопросы ответственности по долгам наследодателя две сверхлаконичные статьи Гражданского кодекса РФ – 1174 и 1175, доставшиеся от эпохи необеспеченных денег при дефиците товаров и отсутствии кредитования населения («накопил и купил», а поскольку купить было особо нечего, то продолжил копить), не решают ни проблем кредиторов, ни чаяний наследников, а представляют ребус для непредсказуемой ситуативной разгадки. Что, между прочим, повлекло экономически не обоснованное раздувание личного псевдострахования жизни в пользу банков у аффилированных с ними страховщиков и вещного залогового обеспечения как быстрой альтернативы нерасторопному институту ответственности наследников по долгам наследодателя.

Наконец, хотя и отрицая ответственность наследников по пассивам наследства сверх полученных активов, наше право остается совершенно равнодушным к давным-давно принятому в странах капитала «отстранению» части причитающегося семье наследодателя-должника имущества от требований кредиторов, эффективно позволяющему большей части малообеспеченных слоев населения и среднего класса перескочить без материальных потерь смерть родственника и сохранить основное имущество в семье, оставив кредиторов ни с чем.

Коренная (хотя и не единственная) причина таких явлений, на наш взгляд, в том, что передача крупной государственной собственности – результата векового многопоколенного и зачастую подневольного труда многих в пользу совсем немногих даже спустя почти три десятилетия после массовой приватизации так и не получила ни социальной легитимации, ни внятного и честного отражения в праве. Общественный характер производства и частный характер присвоения, о котором писал еще Карл Маркс, усугубляется в России такой самобытной «находкой», как приватизация прибыли и национализация убытков, при которой богатые неизбежно становятся еще богаче, бедные – еще беднее, а средний класс истончается до узкой прослойки, вместо того чтобы стать ведущей стратой общества. А отсутствие в стране пресловутых социальных лифтов и аварийное состояние социальных лестниц вместе с отмененной с 2021 года уникальной плоской шкалой налогообложения (а по факту буржуазия по упрощенной системе обложения платит вовсе в два с лишним раза меньший налог, чем беднота) увековечивают воспроизводство как богатства, так и бедности. Последняя же с неизбежной институциализацией инструментов посмертного взыскания долгов все чаще будет переходить в нищету, содействуя пауперизации и люмпенизации общества, ибо открытие наследства открывает наконец кредиторам возможность обращать взыскание на «неприкосновенные» при жизни должника активы – прежде всего на самый ценный, а чаще и единственный актив – жилье.

В таких условиях утверждать вслед за Александром III, что всякая собственность священна, уже не приходится – своего рода общественный заказ на справедливость влечет совершенно разное и даже противоположное отношение общества к наследованию обычных и буржуазных состояний. И в этом смысле приходится констатировать, что крупная собственность в России – это скорее зыбкое владение длиною в жизнь своего обладателя, но не далее. Впрочем, и потребительская собственность, как выше сказано, в отсутствие норм об обеспечении семьи наследодателя станет легко и массово превращаться в доступный актив для профессиональных кредиторов миллионов должников. То есть в некотором смысле справедливость «торжествует»: проблемы с переходом собственности естественным наследникам неизбежны и для богатых, и для бедных, поскольку правовое регулирование не отражает насущных требований времени и реальных чаяний – весьма различных – как буржуазии, так и бедноты.