Бернат обнял мать, плакал вместе с ней, слушал, как она сетует и призывает смерть. Сын устыдился, что потратил все деньги на возвращение в Барселону, – в пути он платил не торгуясь, преследуя лишь одну цель: как можно скорее добраться домой. Именно так и обстояли дела: в Барселоне у них ничего не осталось, они больше ничем не владели. Король забрал у Эстаньолов все имущество. Прежде чем Мар успела хоть что-то предпринять, армия писарей и солдат взяла приступом и дом, и контору Арнау. Чиновники вступили во владение недвижимым имуществом, конфисковали все движимое, включая деньги и драгоценности, и рылись в счетных книгах до тех пор, пока не докопались до последней монетки, которой Арнау мог владеть как в Барселоне, так и на любом из рынков Средиземноморья.

– Мы всегда можем рассчитывать на Жусефа…

Бернат хотел утешить мать и напомнил о еврее, которому Арнау еще ребенком спас жизнь, когда во время великой чумы барселонцы громили еврейский квартал.

– Да, Жусеф ко мне приходил. – Мар продолжала всхлипывать и обнимать сына. – И он действительно предлагал мне помощь. Жусеф – хороший человек. Но я отказалась. Ты ведь помнишь, отец не хотел, чтобы нас снова заподозрили в связи с евреями и инквизиция опять занялась нашей семьей. И нашими друзьями. Тогда конец и нам, и им. Забудь про евреев, сынок.

И Бернат про них забыл. Но он не мог забыть про Элисенду. Молодой человек несколько дней боролся со своим страхом: а вдруг и эта улыбчивая белокурая девушка, обещавшая дождаться его возвращения с Востока, – вдруг и она от него откажется? Бернат повторял себе, что из Александрии он вернулся жалким изгоем. И все-таки отправился к Элисенде: он должен был попытаться. Дверь ему открыла старая рабыня-мусульманка, а потом, к стыду Берната, она сама и вытолкала гостя прочь. Смех, доносившийся из внутренних комнат, терзал юношу еще много дней.

Удача не улыбнулась Бернату и с теми, кто называл себя его друзьями. Да, нашелся один смельчак, который после нагнал Берната на улице. «Я хочу и дальше быть твоим другом, – заверил парень по имени Педро. – Но только…»

Бернат не дослушал.

Все это юноша пересказал Уго на ночном берегу. Когда наконец наступила тишина, ученик кошатника в шутку предложил:

– Ну, если ты не прочь вместе со мной заняться кошачьим промыслом…

Стояло лето, но у берега было прохладно. Луна успела пройти свой путь по ночному небу, пока Бернат рассказывал, а Уго слушал.

– Тебя кто-нибудь называл наглецом? – проворчал Бернат полушутя-полувсерьез. – Сколько тебе лет? Тринадцать?

– Двенадцать… вроде как.

– Ну так вот: ты наглец.

– Ну а ты – что ты собираешься делать?

– Что делать? Я намерен убить графа де Наварклес. И короля тоже, если он вздумает вмешаться. Я отомщу за отца!

После этих угроз прибой как будто сделался громче.

Уго сомневался, что Бернат, такой молодой и тощий, сумеет предать смерти Первого капитана Каталонии, у которого столько солдат и столько оружия…

– Как ты собираешься это проделать?

– Я очень хороший арбалетчик. Батюшка… батюшка научил меня управляться с арбалетом. На последнем турнире, в День святого Иоанна, я превзошел всех. А еще батюшка обещал научить меня биться ножом. У него был боевой трофей, добытый…

Голос его задрожал.

– Ты не имеешь права ходить с арбалетом по Барселоне, – предупредил Уго.

– Мне нужно только дождаться, пока этот ублюдок распоследней шлюхи выйдет из своего дворца на воскресную мессу или куда-нибудь еще, – процедил сквозь зубы Бернат, не вняв предостережению Уго.

– Ты не должен ходить по городу с оружием, – не отступал мальчик.

– Это самая мелкая из моих проблем, дружок. Для начала мне требуется раздобыть арбалет и несколько стрел. И надеяться, что человек, у которого я достану оружие, не догадается, для чего оно мне понадобилось, и не донесет на меня.