Третий прятался за их спинами, стоял подальше от края и мне было его плохо видно из-за бьющего в спину солнца. Парень-болтун повернулся к нему, взял что-то и бросил в меня. Я испуганно отшатнулась, но это был всего лишь огрызок яблока. Я с ненавистью посмотрела вверх. В этот раз никаких сомнений не было — это были кадеты Академии. Они были в форме. В жёстких кителях тёмно-синего цвета и таких же брюках, заправленных в высокие сапоги. На груди поблёскивали нашивки, но я не видела, что там изображено.

— Зачем ты сюда припёрлась, куколка? Жить надоело? — спросил болтливый парень. Я молча пошла по расщелине. Отвечать на такой тон только воздух сотрясать. Но увы, оставлять меня в покое никто не собирался.

— Эй, куда же ты, прелесть? — они двинулись следом по краю обрыва. — Не спеши так, давай поболтаем!

— Беги, беги, принцесса! И лучше сразу домой. Ты ведь знаешь, как отправиться домой? — засмеялась девушка.

— Катись под юбку к мамочке! Посмотри на себя! Что ты тут забыла, идиотка?

Я упрямо шагала вперёд. Не реагировать. Это просто очередное испытание. Просто действуют мне на нервы и всё.

— Эй, принцесса, ты что платьице порвала?

— Эй, ты может за мужем сюда приехала? Так на такую доску никто не позарится. — едкость девчонки переходила все пределы. И била она в самые больные «девчоночьи» места: ты уродина, тебя парни любить не будут. Не то чтобы при дворе я слыла красавицей (во фрейлинах императрицы были красивейшие девушки в стране, с такими пойди посоперничай), но и дурнушкой не считалась. Так что тут стрелы летели большей частью мимо.

— Давай я на тебе женюсь, Церингер! Уж я тебя как следует объезжу!

А вот это уже выводило меня из себя.

— Скорее я тебя кастрирую, шлюхин сын, — прошептала себе под нос.

— Что? Ты что-то сказала, соплячка? Давай повтори погромче, ну!

Я утёрла пот и пошла дальше, натыкаясь на острые камни, раздирая остатки подола и морщась от боли в расцарапанных ладонях. Ящик бодро прыгал следом, неутомимый и нечувствительный к насмешкам.

Смех и улюлюканье не смолкали. Троица плелась за мной и хулила на все лады. Ругали, правда только двое, третий держался в стороне, и это тоже по-своему нервировало. Через шесть поворотов налево мне уже хотелось завизжать. А ещё через шесть очень хотелось зареветь. Меня задирали какие-то незнакомцы! И за что? За что?! Я ничего им не сделала! Ничего! Просто шла в проклятую Академию как и все прочие! А они уже трижды прошлись не только по мне, но и по маме с отцом! Я тряслась от ярости, и не выдержала и огрызнулась, когда гнусавый парень назвал Ящик «трухлявой табуреткой».

— Заткнись, олух! Много ты понимаешь в фамильных артефактах, крестьянин чёртов!

Ещё недоговорив, я поняла, что совершила ошибку. Они жаждали получить от меня какой-то отклик, какие-то эмоции и получив — тут же усилили давление.

— Эй, а с чего это ты решила, что я крестьянин?

— Ой, да посмотри на эту белоручку, мы для маленькой принцессы все крестьяне.

— Эй, Ой, Гспжа, я это жопу вам лизать готов! — изобразил парень деревенский говор.

Если бы я только была магом, сожгла бы их всех! Распылила бы! Но я была только зельеваром. Мой драгоценный зельеварский Ящик нёс зелья, но не могла я потратить их так бездарно!

— Ничего, Ящик, ты не беспокойся. Эти грубияны нам ничего не сделают. — Сказала я бодро. И добавила уже потише. — Наверное.

— Эй, просто попроси, и всё закончится, — крикнул голос сверху.

— Ну правда, принцесса, зачем тебе это дерьмо, а? Сама-то подумай?

— Вам что заняться нечем?! — снова не сдержалась я.

— Конечно, нечем!

— Милая, мы здесь только для тебя. Давай, крикни заветные слова «Хочу Домой!» и тебя вернут к порталам.