Наследники Империи Инна Ласточка

Порыв тёплого ветра влетел в окно сквозь приоткрытую старинную деревянную раму, потревожил тяжёлые вышитые золотом портьеры, впустил внутрь ворох лепестков вишни и запах весеннего дождя. Первые лучи восходящего солнца рассекли полумрак помещения, лишь слегка подсвечивая изысканную обстановку уютного кабинета. Резной деревянный книжный шкаф, стол и стулья с мягкой обивкой, камин и два кресла, на полу ворсистый тёмный ковёр, на стенах портреты офицеров в парадных мундирах под распахнутым алым гобеленом с изображением двуглавого феникса. На одном из стульев лежит белый китель с золотыми погонами, на которых мерцает выпуклый шестиугольник, на другом полураскрытый чёрный мужской портфель, наполненный бумагами. За столом, прикрыв глаза и сложив руки перед собой, сидит представительный мужчина лет тридцати – тридцати двух. Он не красив, но в нём чувствуется стойкость и мужество, сильный характер и вместе с тем способность к милосердию – светлые волосы в модной стрижке падают ему на лоб. На столе разложены стопки бумаг, чернила и перья, раскрыта большая карта и стоит непочатая бутылка игристого вина.

Весеннее утро. Покой и тишина, но нет в этой тишине лёгкости, а в покое истинного спокойствия. Тревога, вина, гнетущее и неприятное чувство наполняют кабинет, а вместе с тем и мысли мужчины. Он потирает переносицу и открывает глаза, когда раздаётся стук и на пороге возникает молодой поручик – ещё мальчишка лет двадцати со смешным чубом, торчащим из-под фуражки, и лукавым взглядом. Его бело-зелёная форма очень ему к лицу, скрещённые клинки на чёрных погонах сверкают золотом.

– Разрешите доложить, товарищ верховный командующий, поручик Егоров прибыл в ваше распоряжение, – отрапортовал он и стукнул каблучками высоких сапог.

Командующий вздохнул и откинулся на спинку стула устало и тяжело, будто был ранен или чем-то серьёзно болен.

– Давай без церемоний, Володь. Какие новости?

– Последние агенты Светлого Архипелага и Золотых Островов устранены в Луче Рассвета, флот в наших водах встал на указанные позиции.

– Так. Хорошо. Об этом мне и адмирал мог сказать, – командующий устремил испытующий взгляд на поручика. – По твоему личному заданию что?

Егоров вскинул подбородок.

– Про Алексея Романова ничего неизвестно, Андрей Михайлович. Все ниточки обрываются в Белом Городе, прямо здесь, ходят слухи, что его казнили в тот день вместе с последними осуждёнными. Некоторые клятвенно заверяют, что видели его там своими глазами.

– Я уверен, что казнь его миновала, – возразил командующий. – Я видел его тогда так же ясно, как тебя сейчас, – он прикрыл глаза, помолчал задумчиво и вдруг спросил. – А Анна?

– Поместье Архангельских в Звёздной Гавани сгорело, остались одни руины… – Егоров замолчал, не находя слов для продолжения, неспособный собрать мысли воедино и, наконец, сказать правду. – Местные говорят, что в ночь пожара поместье будто вспыхнуло. Если она была там…

Командующий резко встал, подошёл к окну и заложил руки за спину.

– Она жива, нет никаких сомнений, Володь. Эту версию даже не рассматривай… – он замолчал, сделав вид, что заинтересован мухой, бившейся в паутине с обратной стороны окна, потом спросил. – Поместье осмотрели?

– Да… – Егоров помялся, потом полез во внутреннюю подкладку кителя и прошёл к столу. – Ничего не нашли, никаких зацепок… только это.

Командующий обернулся и вздрогнул, когда на стол поверх карты лёг белый женский дневник с обуглившимися краями. Он посмотрел на поручика.

– Курево есть?

Егоров выразительно вскинул брови.

– Только махорка… но позвольте, Андрей Михайлович, вы ж не курите.

– Теперь курю. Сюда давай.

Егоров помедлил, но всё же не стал спорить и выложил на стол самодельно три скрученные папиросы.

– Спасибо… – тихо сказал командующий и потянулся к дневнику, но в последний момент отдёрнул руку и полез во внутренний карман. – Вот ещё что… – он извлёк несколько смятых бумажных купюр с изображением Белого Города, – купи мне нормальные сигары, – а когда Егоров уже взял их, добавил. – Ты прости, что приходится тебя о таком просить, просто не хочется, чтоб остальные знали. Это только… – командующий взволнованно сглотнул, – … на время… пока не разберусь с этим, – он указал взглядом на дневник.

– Я понял, Андрей Михайлович. Буду рад помочь, – Егоров при всей своей юной наивности составлял часть небольшого посвящённого круга лиц, который одновременно являлся и тайной канцелярией и тайной защитой командующего. Он знал больше, чем кто бы то ни было, и понимал, какую важную вещь только что доставил. – Будут ещё распоряжения?

Командующий, занятый попыткой зажечь папиросу, отрицательно качнул головой.

– Нет. Можешь идти. Продолжай поиски, – он щёлкнул пальцами в четвёртый раз и зажёг, наконец, маленький магический огонь. Аромат весенних цветов потонул в запахе табака и жжёной бумаги, над столом взвился белёсый дымок.

Егоров приложил руку к форменной фуражке, развернулся и вышел. Командующий не обратил на это внимание, он несколько мгновений разглядывал дневник, а затем выдвинул ящик стола и достал оттуда медальон. Круглый, позолоченный, медальон мог бы сойти за самодельную безделушку с любой ярмарки Кристального Материка, но ценность его была столь велика для командующего, что он и представить себе не мог дороже этой вещицы. Щёлкнул незамысловатый замок, створки раскрылись, и в овале медальона появился портрет красивой пары. Светловолосый молодой мужчина в бело-золотой парадной форме императорской армии, стрижка по моде, магический кинжал, взгляд уверенный и строгий, и девушка – аристократичная, изысканная, плавные изгибы открытых плеч в вырезе светлого бального платья, каштановые волосы кудрями уложены в причёску, заколка с листьями, жемчуг на шее и взгляд, обращённый прямо на фотографа.

– Где же ты? Где ты? – тихо произнёс командующий, затянулся, выпустил новое облако дыма и вернулся к дневнику, провёл над ним ладонью. – Пароль из одного слова? Ну надо же… – хмыкнул он, роняя на стол пепел, – как наивно и… хитро. Что же ты могла загадать, Анна Дмитриевна? – он взял дневник в руки, погладил однотонную сплошную обложку, коснулся чёрных обгоревших краёв. – Это не должно быть слишком сложно. Думай, Андрей, думай… – в этот момент что-то произошло, обложка хрустнула, и на ней проступило облако, похожее на ночное звёздное небо. – Мог бы и догадаться, дурак, что пароль – моё имя… – дрожащие пальцы перевернули первую страницу, где витиеватым женским почерком было написано число, месяц и год.

Осенний бал в Белом Городе был важнейшим событием Кристального Материка. Сюда на целую неделю съезжались все, кто хотел бесплатно отдохнуть, развлечься и вкусно поесть. Открывались ярмарки, проводились соревнования, конкурсы и игры, организовывались выступления, но самое важное происходило вовсе не на площадях. В императорском дворце устраивался настоящий бал: здесь впервые выходили в свет юные наследники четырёх аристократических семей, здесь они закрепляли или подтверждали статус своей магической силы, знакомились с будущими супругами и главами других семей, здесь решались важные политические вопросы.

Шел триста четвёртый год от рождения первого императора Михаила Романова, и это был первый год, когда в свет выходили всего двое наследников, один из которых был сыном императора. Анна думала об этом, когда их экипаж катил по неровной размытой дождём дороге, и сожалела, что магия неспособна перенести их сразу во дворец. Да, магия у них была, но её хватало лишь на бытовые нужды: зажечь огонь, разогреть воду, помочь садовым растениям пережить зиму, – и если простым людям их бесцветная магия помогала, хотя её ресурс и оставлял желать лучшего, то дворянам магия несла лишь ответственность и тяготы самоконтроля. Чем больше они использовали её, тем больше накапливалось излишков после восстановления ресурса, и тем скорее нужно было отдавать её родовому кристаллу. Переизбыток магии был опасен и в самом запущенном случае мог привести к смерти. Анна видела однажды такое, когда её отец, неправильно рассчитав время, едва не погиб, но старики говорили, что когда-то было не так, что ещё до того как Кристальный Материк получил своё название, магией пользовались безгранично. Анна этому не верила. Она много читала, в том числе и старых манускриптов, и ни разу не видела подтверждений, что магия была иной, никто из историков никогда не упоминал о подобном со времён великой катастрофы.

Экипаж подбросило вверх на очередном ухабе, Анна недовольно поморщилась и расправила складки дорожного платья. Ей было неуютно, она боялась и ждала того, что должно было случиться уже сегодня вечером. Мама не уставала напоминать, что ей следует делать, как себя вести – а всего-то и нужно было пройти в указанную комнату и коснуться кристалла своей семьи, чтобы доказать, что она настоящая наследница, что она не бастард и заслуживает возглавить род и город вместе с людьми и их магическим потенциалом. Но больше всего её волновала встреча с Андреем Вознесенским, её наречённым, который прошёл своё испытание на Осеннем балу ещё два года назад.

Дома, пока собиралась, Анна пытала всех вокруг: как он, что он, хорош ли собой, вежлив ли, что о нём говорят. Но слуги, никогда не покидавшие Звёздную Гавань, ничего не могли ей ответить, а родители хранили молчание. Но уже скоро, слишком скоро они увидят друг друга. Анна сжала ткань платья в кулаках, и мать, которая всё это время наблюдала за ней с сиденья напротив, наклонилась и накрыла её руки своими.