По правде говоря, я ни разу не задумывался об этом всерьез, а потому мог бы начать отрицать его слова, посчитав их неуместными и грубыми. Но Генри не удержался бы на посту моего заместителя, если бы не был настолько проницательным человеком.

— Да. Полагаю, боюсь, — признался честно. — Не думал, что придется столкнуться со множеством изменений после прихода в Дом невесты и детей. Это немного выбивает из привычного ритма жизни.

Я ожидал какой угодно реакции, но точно не того, что дворецкий усмехнется. Как-то по-доброму, без злобы и раздражения.

— Уверен, вы справитесь. Невозможно по щелчку пальцев стать хорошим мужем и отцом. Проявите толику терпения и понимания.

— Это похоже на отцовское наставление, — улыбнулся в ответ.

— Скорее, на добрый совет друга. Спокойной ночи, господин.

Поклонившись, он спешно удалился, оставив меня наедине с противоречивыми чувствами.

До его совета я планировал устроить невесте допрос, желая как можно скорее узнать причину ее недальновидного поступка и молчания о стихийном поведении, которое может принести кучу проблем, если в ближайшее время не начать работать над контролем. Но теперь…

Пожелание Генри притупило это стремление, словно придавив его валуном, и я подумал о том, что неплохо было бы позволить Кейтрин рассказать все самой, без давления с моей стороны. Я уже усвоил, что с ней не стоит спешить. Пусть и спешка в нашем случае была страшно необходима.

Ко всему прочему, мне не хотелось передавать ее Совету по причине, объяснить которую я не мог ни себе, ни уж тем более кому-либо еще.

Пока правители не ведают о потере контроля, я поработаю над самообладанием Кейт самостоятельно. Это не вызовет сложностей. Надеюсь…

Думая, с чего следует начать обучение, я быстро умылся и, переодевшись, воротился в спальню. Служанки к этому времени ушли; Кейтрин спала в одиночестве под двумя пушистыми одеялами и одним шерстяным покрывалом. Правда, такая броня мало чем помогла: девушка дрожала, как брошенный всеми щенок под яростным ливнем.

Прислушиваясь к ее дыханию, сел на край кровати и почти сразу застыл, услышав, как она шумно выдохнула.

— Не нужен мне ваш огонь, — буркнула, останавливая мою попытку лечь рядом. — Просто подайте еще одно покрывало. Или два. И выйдите.

— Это моя комната, миледи, — напомнил зачем-то, немало удивившись тому, что ей удалось притворяться спящей при нашем с доктором разговоре.

Я бы уловил громкий стук ее сердца и изменение в дыхании, но она довольно умело контролировала себя, дыша размеренно и глубоко, как в состоянии безмятежности. Впрочем, это не должно удивлять: ей долгое время удавалось скрывать особенность своего дара. Только подобная выдержка, к сожалению, не привела ее к совершенству.

— Ничего страшного, проведете одну ночь в гостевой. — Перевернулась на правый бок, чтобы избежать моего недоуменного взгляда. — Хотя лучше я пойду к себе.

Она уже начала вставать, когда я додумался забраться на кровать и ухватить ее за талию. Рывком вернул на место, прижал спиной к груди, по шею накрывая нас одеялом. Одеревенев в моих руках, она резко втянула в себя воздух, не спеша удавить меня гигантским возмущением, наверняка заклокотавшим в сердце.

— Увы, госпожа, я привык беспрекословно выполнять указания лекарей, — сказал в оправдание, придвинув ее ближе. — К тому же благодаря вашим стараниям весь Дом в курсе, что вы в положении. Согласитесь, будет весьма странно и подозрительно, если моя беременная невеста уйдет спать в отдельную комнату.

Ответа не последовало. Пока Кейтрин путалась в мыслях, я воровато вдыхал запах ее волос. Тихо, осторожно, опасаясь, что она ударит мне локтем по животу, если поймет, что я наслаждаюсь исходящим от нее ароматом жасмина. Его не перебивал даже запах благовоний, ярко пахнущих мятой и бергамотом.