Герти прислушивалась к шуму воды и старательно подмечала, в какую сторону двигается. Она не боялась заблудиться. Медвежий лог не такой уж большой, к тому же, сколько не болтайся, а все равно выйдешь или к озеру, или к морю. Или упрешься в скалы.

Водопад показался внезапно - чаща расступилась перед ней, и Герти замерла, пораженная великолепным видом. Вода стекала в небольшое озерцо, словно в глубокое блюдо.

- Так вот, значит, то самое мистическое место... - Она приблизилась к самому краю и заглянула в бирюзовую воду. Затем развела руки, следя за собственным отражением. - Ладно, раз уж я здесь, то... - Герти откашлялась и подняла лицо к испещрённой водными потоками скале. - Ты хочешь знать мое желание?.. Я хочу...

Ей показалось, что лес затих. Даже птиц было не слышно, но, возможно, она не могла их расслышать за хрустальными звоном водопада.

- Я хочу... - Герти сглотнула и на мгновение прикрыла глаза. Затем набрала в грудь побольше воздуха и прокричала: - Я хочу сама решать за себя! И я буду делать так, как мне нужно! Понятно? Это моя жизнь!

Кровь прилила к ее щекам, а руки и ноги задрожали. Она опустилась на колени и зачерпнула ладонями воду. Напившись, уперлась в землю и вновь посмотрела на свое отражение.

- Это моя жизнь...

По воде пошла легкая рябь. Герти видела синее небо, и на глазах ее вскипали слезы.

- Нет никакой магии, - прошептала она, и в этот момент небо над ней заволокло серым, а лес, казалось, погрузился во тьму.

Герти продолжала вглядываться в свинцовую воду, пока не увидела в отражении чужое оскалившееся лицо... Ахнув, она дернулась в сторону, но тут же мощные руки надавили на ее плечи, и она с головой оказалась в воде...

*У норвежцев принято в новогоднюю ночь дарить знакомым спички. В Норвегии они символизируют тепло и счастье.

11. Глава 11 Эрик

Эрик разглядывал Румоса и не мог отделаться от болезненного чувства жалости: своими словами старик только подтверждал его догадки, цеплялся за малейшую возможность сохранить свое место и привычный уклад...

- Прости меня, Румос! - снова повторил он. - Дело в том, что я действительно не могу остаться здесь. Что я буду делать, живя в горах? Сольворн - прекрасное место, но... - он покачал головой. - Я привык к другому.

- Что ж, - Румос смерил его задумчивым взглядом, - значит, время пришло.

Ничего не понимая, Эрик нахмурился.

Раздались шаги. Фру Бри подошла к ним и встала рядом. С улыбкой кивнув мужчине, она прижалась к его плечу, и Эрик в очередной раз поразился тому, как хорошо она выглядела на его фоне.

Румос зажал секатор локтем и, вытерев ладони о ткань штанов, полез в карман рубашки. Достав сложенный вдвое конверт, он протянул его Эрику.

- Что это? - спросил тот. - Письмо? Мне? От кого?

- Прежде, чем ты решишь идти к поверенному, прочти. Точно такой же конверт лежит и у него. Герр Якоб знал, что не в его силах заставить тебя изменить решение, но...

- Мой дед написал мне письмо? - Эрик судорожно перевел дыхание и выхватил конверт. - Вы позволите?.. - широким шагом он зашагал прочь, чтобы прочесть письмо без свидетелей. Даже если Румос и фру Бри знали о его содержимом, ему не хотелось, чтобы они видели его реакцию, потому что он и сам не знал, чего ждать от себя.

Обычный лист бумаги явил перед ним несколько строк, написанных твердым почерком без вензелей и завитушек, но вглядываясь в ровные буквы, Эрик испытал своего рода потрясение - он и сам писал так же: с едва заметным уклоном вправо и короткой черточкой вместо привычной запятой.

"Здравствуй, Эрик! Если ты читаешь эти строки, значит, сейчас ты здесь, на земле своих предков. Что ж, я рад, хотя догадываюсь, что не родственная любовь привела тебя сюда... Надеюсь, все еще можно исправить.