Еще шесть турецких кораблей в гавани уже горели. Два русских линкора подошли ближе и расстреляли оставшуюся турецкую батарею на берегу. Деревянное здание у причала объяло жарким пламенем, но никто не спешил тушить, боясь попасть под обстрел. Турецкие матросы попрятались в укрытия.

Капитан Лоренц довольно кивнул:

– Нахимов все же голова! Надо же такое придумать, атаковать турка прямо в гавани!

– Капитан Лоренц, отойдем севернее, там меня и высадите. Только в безлюдном месте, – попросил Казанцев.

Бой в гавани занял не более трех часов. Русская эскадра уже выдвигалась из порта. Ни один наш корабль серьезно не пострадал, но повреждения все же имелись. На возвышенности турки прикатили две мощные пушки, пытаясь хоть напоследок повредить русской эскадре. Однако цель была достигнута. Пятнадцать турецких линкоров и фрегатов были разбиты или сгорели. Русская эскадра с победой покидала Синопскую гавань.

Капитан Лоренц направил корабль севернее, он решил высадить Казанцева, как только «Святослав» проплывет высокие рифы. Неожиданно из-за рифов показался военный турецкий фрегат.

– Пушки к бою! – закричал капитан.—Право руля!

Турецкий фрегат ударил без предупреждения, открыв огонь по «Святославу». Я даже не успел разобрать название вражеского корабля. По борту ударили ядра и бомбы. Два ядра слегка разворотили фок-мачту. Молодому матросу навылет пробило грудь шрапнелью. Он вскрикнул и рухнул на палубе. Я пригнулся и пополз за рубку. Казанцев как раз находился на шконцах. Он бросился помочь другому матросу, которому шрапнель попала в бедро и он упал на палубе. Страшные острые и раскаленные осколки проносились по всему кораблю. Наконец ударили наши пушки с левого борта. На турецком корабле тоже послышались крики. На подмогу уже приближался «Чемес». Османы засуетились, наверняка хотели отойти. «Чемес» быстро обходил с левого борта и плотно обстреливал вражеский фрегат. Турки не выдержали, тут же отклепали якорь и попытались скрыться. Но «Чемес» подошел почти вплотную и открыл огонь сразу из всех орудий. Наши канониры тоже продолжали стрелять, не давая врагу даже развернуться.

Я подбежал к лежащему на палубе Казанцеву. Полковник уже умер. Большой кусок шрапнели попал ему прямо в затылок. На палубе неподвижно лежали еще двое матросов, троих раненных на носилках уносили вниз. Боцман Ромашин сидел и сильно тряс головой, зажав ладонью левый глаз. Когда он осторожно привстал, его пошатнуло и матросы быстро подхватили боцмана. Он медленно отнял ладонь и я увидел вместо глаза страшную пустую черную глазницу. Вскоре боцмана увели к доктору.

Я осторожно забрал из кармана Казанцева документы наследника. Что же делать? Похоже, теперь именно мне нужно плыть к туркам. Иначе мы упустим шанс…

Турецкий фрегат уже горел и тонул. Разъяренные моряки с «Чемеса» продолжали яростно расстреливать фрегат, решив в плен сегодня никого не брать.

Я подозвал Лоренца:

– Капитан, немного отойдем и встанем на якорь до наступления темноты.

– Но ведь Казанцева убило. Ваше задание придется отменять.

– Отменять никак нельзя. Теперь я пойду к туркам вместо полковника. Когда прибудете в Севастополь, доложите обо всем министру Меншикову. А еще обязательно отправите письмо, которое я сейчас напишу…

Я не рискнул показаться на берегу засветло, после триумфальной победы эскадры Нахимова в Синопской гавани. Мы отошли на фрегате на восемнадцать миль севернее Синопа. Как только стемнело, матросы отцепили лодку.

– Удачи, Андрей Иванович! – кивнул капитан. Я отдал ему мешочек с документами, письмами от супруги и нательным крестиком.