Мать замахала на дочь руками, словно на курицу, не желающую возвращаться в курятник.

- Деньги?! - вопила она. - Откуда у меня такие деньги?! Это ж сколько нужно отвалить, чтобы стряпчий согласился обмануть короля!

Нет, на самом деле деньги у мадам Зинан были, и немалые. Они хранились, запертые в добротном сундучке, в подвале, таком же холодном, как тот, в который утащили Ивон. Но отдать их все какому-то пройдохе?!

Это означало бы остаться без красивых платьев и без любимой колбасы к ужину, и масла сливочного тогда тоже не видать. И все потому, что Жанне взбрело в голову стать королевой.

- Не дам, - отрезала мадам Зинан. - И не проси.

- Жалко тебе, да?! - грубо и агрессивно заорала Жанна, дыша на мать винным и табачным перегаром. Ее круглое лицо тотчас сделалось жутким, злобным, от былого благодушия не осталось и следа. - Для меня - жалко!? Для своего ребенка жалко?! Жалко, да?! Всего десять тысяч  золотых! Что тебе, жалко?

Десять тысяч золотых у мадам Зинан были; собственно, если б Жанна знала, что их нет, она бы и не заводила разговоров… или заводила, но заставила бы мать пойти с протянутой рукой по соседям и родным, чтобы наскрести нужную сумму на подарок дочери ко дню рождения. Но эта сумма была невероятно, заоблачно огромной; это было практически все состояние Зинан, и Жанна сейчас требовала все это отдать, кинуть деньги на алтарь ее желаний.

- Ну, дай! Дай денег мне! Я потом верну!

Жанна выкрикивала эти слова так грозно и так знакомо, что мадам Зинан казалось - ее буйный муж восстал из могилы и сейчас двинет кулаком ей в зубы.

- Нету у меня, - привычно огрызнулась грубая Зинан.

- Вольдемара тогда надо заставить написать этот контракт, - мгновенно произнесла Жанна, успокоившись. - Он же ученый! Сколько отвалили за его обучение в столичном университете? Вот и пусть пишет, чтоб хоть учился не зря. А то просиживает дома штаны без дела.

Похоже, Жирная Жанна действительно продумала и предусмотрела все. И даже то, что мать не даст ей денег на эту авантюру - тоже.

- Ай-ай-ай! - заверещала Зинан, чувствуя, что Жирная жадная Жанна покушается на святое - на любимого сына. И это уже было опасно, потому что сына Зинан любила так же, как и Жанну, если не больше. Вольдемар был кругл, добродушен, толстогуб и толстозад, как и его мать, и, видимо, в схожести с нею и крылась разгадка ее любви к сыну. - Всю семью извести решила?! Всех погубить?! Вольдемара не дам впутать в твою авантюру!  Из-за твоих глупых желаний…

- Я королевой стану, - грубо перебила ее Жанна. - На золоте пить-есть станем. Заведем лошадок и собак породистых. Дом обновим. В карете по городу станем ездить. Чем плохо? Ну, денег давай, или Вольдемара зови домой!

Денег Зинан было категорически жаль; а потому, повздыхав и поломавшись, она все же решила написать сыну письмо с тем, чтобы он поскорее прибыл в отчий дом для решения семейных важных и неотложных дел.

***

Ивон пришла в себя от грубой встряски. Кто-то крепко сжимал ее за плечи и тряс что есть сил, так, что голова ее болталась на слабой шее, как пустой орех. Девушка с трудом сообразила, что лежит на жестком ложе, укрытая то ли плащом, то ли еще какой тяжелой, теплой одеждой, и вставать ей категорически не хотелось.

С трудом разлепив тяжелые веки, девушка увидела перед собой неясную фигуру, облаченную в темно-фиолетовые, почти черные, одежды. Лицо неизвестного закрывала грубая железная маска, такая жуткая, что Ивон мгновенно пришла в себя.

Выкованные кузнецом металлические черты  навевали мысли о жуткой казни в костре.

«Как Жанна может хотеть выйти замуж за человека, который даже свою свиту украшает масками смертников! - в ужасе подумала Ивон, кое-как поднимаясь на слабые ноги и стыдливо прикрываясь руками от взгляда Фиолетового Стража. Она по-прежнему была одета в одну только нижнюю рубашку, и это было очень неудобно и стыдно.- Король воистину чудовище! Небеса великие и магия, помогите мне!»