Отличный расклад – няню нашёл, ребёнка к себе привязал, и я теперь не нужна.

Стоя на кухне со стаканом воды, в который я накапала успокоительных, смотрю в темноту за окном и тихо лью слёзы. Вот и кончилась моя жизнь. Если Кирилл захочет, если это и есть его план, то меня выкинут на улицу, словно ненужную вещь. Но самое страшное – у меня заберут ребёнка.

– Что ты здесь стоишь? – раздаётся за моей спиной, и я вздрагиваю.

В окно вижу отражение Кирилла. Как всегда – ноги на ширине плеч, руки в карманах спортивных штанов, на лице ноль эмоций.

– Тебе какое дело? – фыркаю в ответ и выпиваю остатки воды с лекарством.

– Что ты там пьёшь? – спрашивает. В два шага оказавшись рядом, вырывает стакан из моих рук и принюхивается. – Валерьянка?

Я не отвечаю и, развернувшись, собираюсь уйти.

– Завтра начни собирать вещи, – бросает мне в спину, заставляя замереть на месте.

Я ослышалась? Невозможно, чтобы то, о чём я только что думала, так быстро случилось. Внутри всё трясётся от страха и безысходности, ведь я не смогу ничего сделать! Мне не хватит сил тягаться с Авдеевым, никаких сил.

– З-зачем? – стоя спиной к нему, я задаю вопрос, повернув лишь голову.

– Мне не нравится, когда задают вопросы, – делает шаг с каждым произнесённым словом и останавливается за моей спиной в считанных миллиметрах.

– Я имею право знать, – дрожащим голосом говорю, чувствуя жуткий холод, исходящий от него.

– Ты не имеешь никаких прав, запомни уже это, – тихо проговаривает, наклонившись к моему уху, вызывая табун мурашек по коже.

В его тоне столько превосходства, власти и… забавы. Он забавляется! Ему кажется смешным то, что заставляет меня переживать и бояться.

– Ты всегда был таким? – спрашиваю, развернувшись лицом к Кириллу и делая шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами.

– Каким? – вопросительно вскидывает брови, чуть склонив голову.

– Бездушной скотиной, – шиплю со злостью.

– Нет, – усмехается зловеще. – Ты меня таким сделала, – ошарашивает своим заявлением и делает шаг ко мне.

– Интересно, когда это я успела? – голос по-прежнему дрожит, и пока Кирилл продолжает надвигаться на меня, я пячусь назад.

– А ты подумай, – отвечает он в тот момент, когда я упираюсь поясницей в стол.

– Я… думаю… – слова застревают в горле, так как Кирилл не останавливается и, опёршись ладонями в поверхность стола по обе стороны от меня, отрезает путь к отступлению.

– Думаешь?.. – торопит меня с ответом.

– Думаю… что ты больной на голову! Придумал себе оправдание, скинув вину на меня, – выпаливаю на одном дыхании и вся подбираюсь, ожидая от него страшное.

Но Кирилл усмехается и опускает взгляд на мои губы. Что-то не так, он должен был разозлиться, а не веселиться. Но в нос ударяет запах алкоголя, и я понимаю причину его «мирного» поведения.

– Больной, да, – тихим голосом говорит. – И это тоже твоя вина, – добавляет, так и не подняв взгляда с моих губ, которые моментально пересыхают.

– Может, и Пушкина я пристрелила? – вырывается у меня.

– Может, – пожимает плечами.

Этот человек сведёт меня с ума своим изменчивым поведением. Ну серьёзно – он то угрожает, то вот, смотрит на меня как хищник на кусок мяса.

– Отпусти меня, – неуверенно требую, но Авдеев будто не слышит.

Он замирает, словно выпавший из реальности, продолжая смотреть на мои губы, только взгляд у него пустой. Он смотрит сквозь меня.

– Кирилл? – осторожно пытаюсь до него достучаться. – Ты… в порядке? – спрашиваю и, подняв руку, едва касаюсь его плеча.

Вздрогнув, Авдеев поднимает взгляд и пронзительно смотрит в мои глаза. Время замирает, и я жду его следующего шага.