— Ну ты же её везде найдёшь, Лёшенька! Не зря же тебя зовут Чудовищем!

— Вези. Я посмотрю на неё и решу.

Отключаю телефон и думаю — зачем я на это согласился. Если суррогатные матери со всеми идеальными анализами не подошли, то почему меня может устроить какая-то незнакомая девчонка?

Делаю ещё одну затяжку, выдыхаю ядовитый дым и смотрю, как он тянется к камину, растворяясь в воздухе по пути.

2. Глава 2. Красавица для Чудовища

Когда звонят в дверь, я вздрагиваю и разливаю на себя немного чая. Боюсь каждого звука после нападения этих упырей. До полиции дозвониться не получилось, но их примерный ответ я всё равно знаю заранее: «зачем брала кредит».

Потихонечку приближаюсь к двери и смотрю в глазок. В подъезде стоит Мария Александровна. В её руке пакет дорогой марки одежды из нашего салона. Я открываю и отхожу назад.

— Вот это да! Это уроды тебя так?

Она входит и касается подушечками пальцев виска, в который меня ударили. Синяк там будет однозначно. Уже, наверное, есть, раз она заметила. Я прикусываю щёку от боли, стараясь сдержать её внутри, чтобы не вызывать жалость.

— София, тебе стоит обратиться в полицию…

— Я уже обращалась… Им плевать.

— Если ничего не получится с материнством, то я помогу тебе с ними разобраться. Пойдём в прокуратуру! Это же надо! Руки прикладывают! Твари бездушные! А ведь уже и законы какие-то приняли, которые их деятельность ужимают…

На душе становится тепло от слов Марии Александровны. Вот только я в детском доме ещё уяснила, что доброта порой потом выливается таким долгом, что нужно быть очень осторожным с тем, кто пытается втереться к тебе в доверие. Поэтому я пытаюсь не проникаться симпатией к своей начальнице.

— Я тебе платье привезла из последней коллекции. Ты, главное, пойди умойся и замаскируй этот синяк. Хотя знаешь что?! Не маскируй ничего! Так шансов больше, что он тебя одобрит.

Жалость я вызывать к себе не хотела. А ещё так и зудело спросить — почему он столько денег готов выложить, если нуждается в суррогатной матери. Сейчас ведь есть специализированные агентства, способные найти любую.

— Почему вы думаете, что он заплатит мне миллион? — всё-таки спрашиваю я, ведь должна знать, что меня ждёт.

— Потому что там слишком много нюансов. Ну-у-у… Женщины у него нет, поэтому клетку для оплодотворения возьмут твою. — Сердце в эту же секунду делает кульбит, и всё нутро кричит, что я не должна на это соглашаться. Как я буду чувствовать себя, если оставлю собственного ребёнка?!

— Официально он всё проводить не хочет, юристы составят договор, конечно, но если через агентство, то ты точно не пройдёшь. Нужно иметь как минимум одного ребёнка. Ну и других заморочек тебя ждёт много, вроде того, чтобы во время беременности ты жила под крышей его дома, ела строго по диете, которую выпишет доктор, слушала классику, смотрела мультики… В общем, ты поняла.

Поняла. Лучше и не объяснить. Я буду принадлежать мужчине в течение девяти месяцев, пока буду вынашивать его ребёнка. И своего. А потом я оставлю свою плоть и кровь, и стану обязана делать вид, что моей частицы там нет, потому что продала ребёнка. Вот только стоит мне вспомнить, что на лекарства для Даши нужны деньги, а ещё желательно отправить её к морю на несколько месяцев, тяжко становится. Я должна согласиться на предложение. Коллекторам, если всю сумму платить, то нужно семьсот тридцать пять тысяч, с миллиона останутся деньги на Дашину реабилитацию. Не могу я отказываться из-за собственных предрассудков.

— А не поздно сейчас к нему ехать? — переспрашиваю на всякий случай.

— Ну если ты будешь тянуть резину, то станет поздно. Пока Алексей ждёт.