Оленька посмотрела на камни, посмотрела очень внимательно…

– Плохое место. – Она схватила лейтенанта за руку и затараторила быстро, глотая слова, как будто боялась, что ей не дадут высказаться до конца. – Это плохое место, дядя офицер. Очень плохое. Не воюй там, ладно? Пообещай! Ну же!

– Хорошо, хорошо. – Он аккуратно высвободил руку из ее цепких пальчиков и снова погладил девчушку по голове, чувствуя, как ему самому приятно это прикосновение. – А теперь иди с дядей поваром и хорошенько поешь. А то вон, худая, одни глаза на лице остались. И слушайся дядю повара, ладно?

И уже потом, когда девочка исчезла из виду, Ярослав почему-то подумал, что на его последнюю просьбу она так и не ответила.

На холм, хрипя и чихая, выползла видавшая виды полуторка. Из кузова выпрыгнули трое автоматчиков, из кабины выбрался молодой – на вид лет двадцать пять, не более – офицер в фуражке с васильковой тульей. Чувствовалось, что работа у него преимущественно кабинетная – гэбист был не в меру упитан.

– Лейтенант Владимиров! – четко отдал честь Ярослав.

– Вольно, лейтенант. Будем знакомы, я капитан ГБ Знаменский. Григорий Петрович. Как у вас тут дела?

Из кузова грузовика автоматчики споро выгружали пулеметы, ящики с боеприпасами. Ярослав довольно улыбнулся – Гаршин все же дал три пулемета, хотя и без людей. Надо понимать, эти трое уедут вместе с капитаном, как только здесь запахнет порохом. Коротко доложив обстановку, он провел гэбиста по спешно возводимой линии обороны. Тот слушал внимательно, почти не перебивал, даже дал дельный совет по поводу размещения пулеметных гнезд. Ярослав в общем-то и сам намеревался направить драгоценные пулеметы на эти позиции, но взыграл дух противоречия – очень уж не хотелось выслушивать поучения от штабного. Заупрямился, начал предлагать иные варианты, уже чувствуя, что они хуже, – и замолчал, увидев чуть снисходительную усмешку капитана.

– Ладно, лейтенант, поступайте, как сочтете нужным. Вам командовать.

Мысленно пожелав гэбисту язвы желудка – и тут же устыдившись этого порыва, ибо подобное пожелание, высказанное магом на пике эмоций, вполне может обернуться вполне реальной болячкой, – Ярослав пошел расставлять пулеметные расчеты. Именно там, где рекомендовал Знаменский. К его удивлению, трое автоматчиков уже нашли себе удобные местечки и теперь активно окапывались.

– Вы собираетесь дождаться атаки, товарищ капитан?

– А вас это удивляет? – И голос, и взгляд гэбиста источали холод.

Да, это удивляло. Ярослав за последние три года повидал немало офицеров НКВД, среди них были разные – и те, кто любой ценой старался отсидеться в кустах, и такие, что готовы были, не сгибаясь, шагать навстречу пулям. Но вот этот обрюзгший, явно привыкший к относительно спокойной штабной жизни капитан никак не ассоциировался у него с настоящим бойцом.

– Мне необходимо изучить боевой дух солдат, – чуть спокойнее продолжил капитан, не дожидаясь ответной реплики Ярослава. – И думаю, куда лучше делать это в бою, чем в процессе поглощения того сомнительного варева, что готовит ваш повар.

Заметив, что лейтенант смотрит на него несколько недоверчиво, гэбист вдруг усмехнулся.

– Не надо думать о людях плохо, Владимиров. Люди – они разные.

Атака началась через три часа. Началась коротким артобстрелом – не те уже немцы, не те… в сорок первом перепахали бы высоту так, что не оставили бы здесь камня на камне. Вероятно, на этом участке вермахт не располагал тяжелой артиллерией – по позиции Владимирова били в основном шестиствольные минометы, хотя он уловил и несколько выстрелов из тяжелых орудий. Большая часть осколочно-фугасных мин впустую довершили разрушение деревни, вдребезги разнеся то немногое, что уцелело в процессе штурма. Одна из «сушек» получила прямое попадание, но броня устояла. Еще одна мина угодила прямо в гнездо пулеметчика… драгоценный MG, на который Ярослав возлагал такие надежды, был превращен в бесполезные обломки.