– Наверное, девушке среди наемников тяжело?

– Не то слово. Всякий норовит на место поставить или в прямом смысле нагнуть. Но я советы отца усвоила: наплевать на трудности, характер держать. Даже если боишься, не показывать. И рисковать надо уметь. Наемник, который не умеет рисковать, ничего не стоит.

– С наемниками-то более-менее ясно, но охотник за головами – это гораздо серьезнее. Как тебя угораздило?

– О! Это и впрямь другая история. Как-нибудь расскажу, – усмехнулась Шайна.

– В Сатории чем заниматься думаешь?

– Я немного подзаработала, хочется отдохнуть, перевести дух. В любом случае, не думаю, что на нашем острове наемники, вроде меня, нужны.

Утро выдалось ясное и почти безветренное. Самое приятное время года. Жаркое лето на исходе, впереди первый месяц осени и последние деньки теплого и ленивого затишья перед началом сезонных штормов. Тиара проснулась с рассветом, но еще некоторое время сидела на кровати, откинув одеяло и подтянув колени к груди. Она глядела, как лучи ока Иды, постепенно завоевывают комнату: ползут по выцветшему ковру, взбираются по резным дверцам старого шкафа, цепляются за маятник настенных часов. Тиара собиралась с мыслями, ворошила воспоминания: в такой день хотелось думать и действовать по-особенному. Долго искала слова, чтобы описать нахлынувшие чувства. Грусть… Нет, слишком мрачно. Светлая грусть. Так точнее.

Девушка умылась, наскоро перекусила. Она отпросилась с работы на полдня, но все равно следовало поспешить. В доме стояла тишина, но Тиара не сомневалась, что квартирантка уже встала. Шайна всегда поднималась ни свет ни заря. Действительно, выйдя на крыльцо, девушка обнаружила охотницу, скучавшую на лавке под кустами боголепта, листья которого уже начали приобретать золотистый цвет. Когда Тиара уходила на службу, Шайна сидела в саду или медитировала на заднем дворе. Чем охотница занимается днем, девушка не знала, но вечером неизменно заставала ее дома. Шайна закупалась на ближайшем рынке всякой вкуснятиной, к приходу Тиары накрывала стол в гостиной и приглашала на чай. Магичка поначалу стеснялась: ей казалось неправильным, что квартирантка не только платит втридорога, но еще и кормит ее. Однако Шайна в конце концов приучила хозяйку к вечерним чаепитиям. Во время посиделок она рассказывала, где сегодня побывала и с какими старыми знакомыми встретилась. Тиара чувствовала, что гостье скучно и хочется поговорить. Она и сама не возражала. За последний год магичка так и не свыклась с одиночеством.

Шайна помахала рукой:

– Привет. Что-то ты рано. На службу?

– Я до обеда свободна, – пояснила Тиара и после колебания добавила: На кладбище иду. Сегодня годовщина смерти бабушки.

– Ой, прости, не знала, – сконфузилась Шайна. – Наверное, вечером друзья Сельмы соберутся?

– Вряд ли. Уже полгода никого из них не видела. Бабушку в Сатории уважали, но меня… Да и я сейчас не в том положении, чтобы гостей принимать.

– Ну, удачного дня, – Шайна замялась. – А можно с тобой? Я Сельму помню, хороший была человек. Если считаешь, что неудобно – так и скажи. Я все понимаю, – добавила торопливо.

Первым порывом Тиары было отказаться. Размышлять о Вечном Пути лучше без посторонних глаз. Однако что-то в поведении Шайны ее подкупило. С момента появления охотница демонстрировала уважение к памяти Сельмы, и Тиара чувствовала – это не игра. Гостья и впрямь старалась загладить свою вину перед семейством Арканов.

– Я не против. Если свободна, идем.

– Сегодня я совершенно свободна, – улыбнулась Шайна.

Кладбище Сатории располагалось на другом конце города, на окраине Каменной Лощины. Это был южный мыс острова, скалистый и пустынный. Отполированные ветрами холмы, редкий кустарник изо-всех сил цеплялся корнями за каменистую почву. На одном из утесов возвышался Южный маяк – единственная ухоженная постройка. Вокруг стояла дюжина домов, но большинство были заброшены. Даже рыбаки селились в этой части острова неохотно: в бухте под водой скрывалось немало скал. Контрабандисты южный берег Сатории также не жаловали – до городских кварталов рукой подать, и стража всегда начеку.