Но Танька уже проскочила в спасительную ванную где были и щётки и пасты и ополаскиватели. И заперла за собой дверь.  А ещё под бельём у неё был завёрнут в салфетку бутерброд с копчёной колбасой. Так, что от запаха и следа не останется. Впервой, что ли?

А среди ночи у неё невыносимо заболела голова. Так, что пришлось вставать за таблеткой. Таблетки лежали в верхнем  шкафчике на кухне от глупенькой ещё Леськи подальше,  и на каждой упаковке чёрным маркером и  печатными буквами для папы и бабушки было написано «от поноса», «от запора», «от горла» и т.д.

 Танька нашла ту, на которой  была  надпись «от головы» и,  морщась от горечи, проглотила.  Выпив с таблеткой целый стакан ледяного компота,  почувствовала до кучи озноб и бегом понеслась в тёплую постель под одеяло.

 Голова так и не прошла.  До таблетки она пыталась применять особую технику изгнания боли, которой  с детства учила её баба Ваня, но в этот раз  не помогло.  Чтоб я ещё хоть раз пила это палёное дерьмо! В следующий раз лучше самогонку.  Девчонки не дуры, все пили самогонку, и только  одну Таньку  отвращал её запах.

Так и морщась от боли, не заметила, как уснула.  Утром  встала поздно. Дома снова было тихо.  Только с кухни доносились звуки присутствия там человека.  Странно, сегодня воскресенье, никто никуда не собирался вроде. Но дома были только бабушка и тётя.

Маша  вынимала и ставила на стол последнюю посуду из посудомойки. Бабушка  раскладывала её по шкафам.

– Что будешь? Яичницу или сосиски сварить? – бабуля, проходя мимо, чмокнула Таньку в макушку, и погладила  плечо.

– Хочу чего-нибудь такого… –   Танька положила подбородок на ладошки и мечтательно воздела глаза к потолку.

– Ясно. Будешь со мной салат с перцем? –  Маша прикрыла дверцу машины и подрулила к холодильнику.

– А то! Машка, ты настоящий друг. Помидоры порезать?

– Не надо, вчерашних много осталось.  На вот, делай всё сама. А я чайник поставлю. Тебе чай, кофе или сразу к танцам?  Торт надо доедать срочно…

– А родители где?

– Нам не докладали.

– Ма-а-ш,  а сервелатик есть?

– Вроде есть. Будешь?  Тут и рыбка хорошая есть ещё.

Троица уже почти закончила послеполуденный завтрак, когда вернулись родители с Леськой. Мама не поворачивая головы в сторону кухни быстро раздела  девочку, скинула с себя  тонкую дублёночку и  быстрым шагом  ушла в спальню.  Папа ещё долго не заходил с улицы.

Только к вечеру, когда Танька  почти закончила с уроками  к ней в комнату  пришли сразу оба родителя.  Первой начала разговор мать, а отец молча стоял, подпирая закрытую дверь и старательно рассматривал узор на ковре под ногами.

 Танька ушам своим не верила. Сидела на стуле прямая как  готовая порваться  донельзя натянутая струна.  Вот. И до неё дошло. Что они все,  с ума посходили, что ли?  Что это за мода такая разводиться?  В классе через одного родители или в разводе или как кошка с собакой живут. И только дурочка Танька думала, что у них-то в семье всё хорошо.

 Чему она там тогда кивала она и  не помнила даже.  Или не хотела вспоминать, даже по прошествии  некоторого времени, когда, наконец,  всё утряслось.  А  пока  утрясалось они занимались переездом.  Почему они, а не мама с Леськой, она не задумывалась. Пусть взрослые сами разбираются во взрослых  проблемах. У неё и своих хватает.

И начались они сразу же по прибытии  в Н-ск.  Первый шок она испытала от расстояния, на которое они удалялись от родного дома. Второй от  одного вида той местности, где ей предстояло теперь жить.  И третий  от родного дома бабы Вани.  Так они, стоя перед ним, и рыдали. Баба Ваня от счастья, а Танька от отчаяния.