В библиотеке повисла печальная тишина.

– Да вы можете и сами лицезреть даже сейчас последствия, так сказать, консервативного воспитания сэра Ричарда – переднички на прислуге, перчатки на мажордоме и вечерние чаепития. Всё это наследие традиций. Как вы понимаете, влияние отца на сына было огромным. Чего не скажешь о сыне самого сэра Ричарда.

– У него есть сын? – Амели удивлённо распахнула глаза. – Но почему не он унаследовал замок и титул? – немного заикаясь, поинтересовалась она.

– Тут ситуация «в семье не без урода», – ехидно съязвил Джонатан. – Уж не знаю, от кого он перенял бунтарский дух, но упертостью он точно был в деда. И никакие разговоры «о правильности бытия» не увенчались успехом. Молодой Блэкмор разительно отличался от своих прародителей. Он начихал на традиции, у него не было авторитетов, что вызывало смятение среди местных аристократов. Его никуда не приглашали, опасаясь последствий его проделок. Короче, его никто не мог укротить, даже полиция.

– О, дело доходило даже до этого? – качая головой, переспросила Амели.

– Мне кажется, снобизм окружающих лишь подогревал его бунт. Чем больше его попрекали, тем скандальнее было его поведение. Его жизнь в Блэкмор-холле закончилась после того, как он изнасиловал дочь Уинтерса. Ей было лет шестнадцать тогда. Сэр Ричард выгнал сына и назначил приличное жалование управляющему, плюс открыл ему счёт с пенсионным накоплением.

– И где сейчас этот «борец-вольнодумец»? – в голосе Амели звучала искренняя заинтересованность.

– Он плохо кончил, как и вся эта «золотая молодёжь», живущая за семейные деньги и прожигающая жизнь. Алкоголь и наркотики довели его до могилы.

– Печально, – вздохнув, сказала Амели и подумала о своём сыне, учащемся в Сорбонне.

– Скорее, поучительно, – поправил её краевед.

– А что стало с дочерью Уинтерса?

– Она покинула Англию. Кто-то говорил мне, что она перебралась в Штаты. Я не так близок с Уинтерсом, чтобы разговаривать на такие темы, – с неприязнью в голосе ответил Джонатан. И Амели сразу уловила дуновение антипатии, исходящие от него.

– Я заметила, что Уинтерс очень нелюдим и, как бы это поточнее и помягче сказать…, не любит людей.

– Ха, это вы в точку, Эми! У него такой вид, что он бы предпочел провести время с удавами, чем с кем-либо из нас, – усмехнулся Джонатан, потирая подбородок.

– Ну, ещё неизвестно, как бы мы повели себя, оказавшись на его месте в таком случае с хозяйским сыночком. Всё это довольно скорбно, – тихо произнесла Амели, стараясь смягчить разговор. – Может быть, поэтому он так закрыт?

Джонатан только усмехнулся.

– Может быть. Если честно, я бы на его месте после того случая оставил службу у Блэкморов.

Амели задумалась. В чем-то он был прав. Но ей казалось, что под холодной оболочкой Уинтерса скрывается нечто большее. Возможно, это только маска, которую он носит, чтобы защитить себя от мира.

– Откуда вы знаете такие тонкости о семье, Джонатан? – пристально смотря на краеведа, осведомилась Амели. – Вы говорили, что в деревне только подозревали об отношениях сэра Ричарда и Лили Грей.

– Во время проводимых раскопок мы очень сблизились с господином бароном. Он мне и поведал эту историю, а также много интересного об истории их рода и …привидении Блэкмор-холла.

– Так оно всё же существует? – Амели задала этот вопрос просто потому, что не хотела верить, что в зеркале она видела призрак, и это не была игра её воображения.