– Кстати, мистер Крейн, заходите ко мне на чай как-то, расскажите что-нибудь интересное об истории края. Мне, действительно, интересно.

– Спасибо, Эми, зайду. Обязательно зайду.

И продолжая напевать:

If there's something strange

In your neighborhood

Who you gonna call?

Ghostbusters!31

она покинула «Льва и Корону» и направилась в местную церковь.

В душе тусклым огоньком теплилась надежда найти там записи начала 18 века, эдакое подобие современных актов гражданского состояния. И чудо свершилось. В принесённой викарием массивной книге она нашла запись:

«Воскресенье, 15 сентября 1709 года – Хьюго Блэкмор, 1-й барон Бассет обвенчан с леди Камелией, дочерью барона Арседен из Корнуолла».

Вернувшись домой в приподнятом настроении, Амели поднялась на второй этаж и, медленно идя по коридору, читала надписи на портретах потомков сэра Ричарда. Никакой леди Камелии или Камиллы не было. Были разные Поппи, Холли, Иви и даже Джасмин, жёны баронов Бассетов на протяжении трёх веков. Амели остановилась у портрета Хьюго Блэкмора.

Лицо его было тонко очерчено, высокие скулы и прямой нос придавали аристократичности, а густые, слегка вьющиеся волосы цвета каштана, ниспадающие на плечи, добавляли ему романтического обаяния. Нельзя было сказать, что он был красив, но было в нём что-то, что мгновенно привлекало к нему внимание. Глаза Хьюго, цвета глубокого аквамарина, излучали ум и страсть, а пронзительный взгляд, казалось, заглядывает в самую душу смотрящего на него. Богатый бархатный камзол глубокого бордового цвета обрамлял статную фигуру. На запястьях переливалась кружевная отделка, добавляя изысканности, а на груди – золотой медальон с изображением герба вверху, короны внизу и вензеля с буквами «AMА».

Амели уставилась на подвеску и пыталась предположить, что может означать это «АМА». Она прошлась по галерее еще раз, пытаясь найти этот предмет старины на других портретах. Ничего.

«Почему ни у кого его нет? Это же явно семейная реликвия, – удивлялась она. – Куда он пропал на три столетия?»

В конце концов, она, не найдя никакого логического ответа, пошла в комнату, принадлежащую покойному сэру Ричарду. Казалось, здесь всё осталось со времён его предков. Тяжёлые портьеры, украшенные золотыми узорами, были слегка приоткрыты, впуская в комнату легкий солнечный свет. Старинная мебель из красного дерева выглядела громоздко, но величественно. На одной из прикроватных столиков она заметила фотографию в изящной резной рамке. На ней были двое, стоящие в лучах заката на берегу моря, сам барон Бассет, молодой и статный, и прижавшаяся к нему молодая женщина. Она стояла спиной в пол-оборота к фотографу, положив голову на грудь Ричарда и обнимая его шею одной рукой. Улыбка на лицах, запечатлённых в тот момент, как будто освещала этих людей изнутри, создавая вокруг атмосферу счастья. Барон Бассет даже в простой хлопковой рубахе и парусиновых брюках выглядел истинным джентльменом, а поза молодой женщины, чьи волосы цвета вороного крыла светились в лучах заходящего солнца, излучала неподдельную нежность и влюблённость.

С любопытством Амели подошла ближе и, взяв фотографию, стала рассматривать детали: небрежно завязанные в низкий пучок волосы, обнаженная шея, на которой покоилось золотое украшение, необычно повешенное на спину, а не на грудь. Это был медальон с буквами «АМА». У Амели что-то неприятно засосало под ложечкой. Она пристально смотрела на изображенную на фотографии женщину, и снова, как и тогда, в коридоре, она показалась ей знакомой. Вернее, что-то внутри подсказывало, что она когда-то встречалась с этим человеком. Она мысленно пыталась «развернуть» женщину к себе лицом, но безуспешно. Поставив рамку обратно на столик, Амели повернулась и оказалась стоящей напротив огромного зеркала на стене.