Каждый из обозначенных доменов живого имеет свои специфические субъекты, вместе с тем, в связи с имеющимся неким фундаментальным подобием живых форм, можно говорить и о некоторых общих формах субъектности.

Индивид как носитель агрессии-насилия имеет три архетипических варианта: самец (мужчина), самка (женщина) и детеныш (ребенок). Собственно, в мире живого у большинства видов доминирование, размеры, мощь, агрессивность и насилие присущи прежде всего самцам. Хотя, как известно, есть и исключения. Агрессивность самок носит менее ярко выраженный характер и направлена в основном на соперниц в борьбе за внимание доминантных самцов. Правда, имеется одно существенное исключение – защита детенышей, которая по своей природе, похоже, агрессией-то как раз и не является. Формирующееся поведение детенышей включает в себя и фрустрации, связанные с временной физической слабостью, и игровые тренажи, и научение агрессии у старших особей.

Субъекты-группы включают в себя ситуативные и устойчивые (кровнородственные, соседские, общинные). Первые могут быть случайными, поколенными, «промысловыми»: толпа, группы подростков и шайки бандитов (самцы вне закона, т. е. иерархии) и пр. Агрессия и насилие у подобных групповых субъектов – и в мире животных, и у людей – находимы вне рамок привычного регулирования, сопряжены с маргинальностью и иррациональностью подобных объединений. Устойчивые группы связаны с доминирующим образом жизни и добыванием средств пропитания, обеспечением нормального воспроизводства и преемственности поколений. Потому здесь существуют стабильные иерархии, регулирование и ритуализация агрессии и насилия. Долгое время устойчивые группы у людей были также лишь кровнородственными и жизнеобеспечивающими: клан, племя, община. И лишь цивилизация приносит с собой объединения людей по другим, нежели жизнеобеспечение и кровное родство, основаниям.

Наконец, и в мире животных, и в мире людей существуют особые, как правило, временные, собираемые в связи с чрезвычайной ситуацией, надгрупповые объединения: сражающиеся друг с другом армии муравьев, нашествия леммингов, армии и великие переселения народов.

Завершающая категориальная форма представляемой общей теоретической модели «агрессии-насилия» – ее паттерны. Мы имеем в виду некие общие закономерности и последовательности агрессии-насилия, присущие разным ее субъектам в разных доменах живого, разумеется, в разной вариативности осознанности и мастерства исполнения.

Известно, что в агоническом поведении, куда включаемы и такие формы, как «оборона», «бегство», сам вопрос об идентификации «агрессии» зачастую является вопросом идеологическим, прежде всего у людей. Критерием «агрессора» может быть такой признак поведения, как инициация доминирования. Агрессию начинают те субъекты, которые сами и в глазах других обладают некими явными витальными, ресурсными или же волевыми преимуществами, так же как явно виктимные субъекты часто инициируют агрессию такими же своими, но противоположными параметрами. Подобная ситуация потенциального доминирования, «социальное приглашение к доминированию» во многом и объясняет логику и паттерны такого специфического «жанра» агонического поведения, как агрессия-насилие. Итак, речь может идти о следующем наборе закономерностей.