Он вышел в холл. По глазам резанул оранжевый свет – предзакатное солнце радиоактивным апельсином зависло в окне, перехватило взгляд, притянуло его к зеленому универсалу «Субару», к парочке, что целовалась на переднем сиденье. Джона замер: интересно же. Стекла были беспечно опущены, шею женщины охватывал длинный шарф – тоже оранжевый, концы его развевались подобно флагам. Наверно, соседи Дэвида и Мэрилин. Нашли место. Будто дома не могут. Джона двинул дальше.

Вернулся в столовую, сесть не успел – вот она, новая гостья.

– Всем привет! – раздалось от двери. – Извините за опоздание.

В дверях, разматывая оранжевый шелковый шарф, стояла женщина – та самая, из «Субару». Лиза, судя по описанию Венди. Прехорошенькая, факт: сияющие зеленые глаза и хвост золотистых волос – наверно, Венди их с пластырем сравнивала из вредности.

– А вот и я. Еще раз здравствуйте. Заседание кафедры раньше кончилось, вот я и подумала – еще успею собственно к ужину. Райан… он сегодня занят.

– Джона, это моя сестра Лиза, – произнесла Вайолет.

Джона неуверенно поднялся, покосился по сторонам. Все остальные сидели. Но снова плюхаться на стул теперь было поздно.

– Очень рада познакомиться! – Лиза вдруг обняла Джону.

Он смутился, но оценил Лизины находчивость и такт.

– Извиняюсь за вторжение.

– Все нормально, – вымучил Джона. Интересно, почему парень из машины – это ведь Райан и есть? – не удосужился хотя бы зайти в дом.

– Выпьешь чего-нибудь, солнышко? – спросила Мэрилин.

– Да, воды, пожалуйста.

– Лиза ждет ребенка, – объяснила Вайолет.

Как будто тому, кто пьет воду, нужны оправдания!

– Что ты с ним как с недоразвитым! – бросила Венди.

– Венди! – вспыхнула Вайолет.

– Беременность Лизы – не секрет, – парировала Венди.

– А мне не это претит, а твой лексикон, – прошипела Вайолет.

У Джоны от них ото всех голова кругом шла. Казалось, он игру в вышибалы по телику смотрит.

– Похоже, я вам весь настрой сбила, – нахмурилась Лиза. – Извините. Я, честно говоря, думала, вы еще только собираетесь ужинать.

– Нет, мы сегодня в ускоренном режиме, – пояснила Венди. – У мамы обострилось шизоидное расстройство личности.

– ВЕНДИ! – На сей раз Дэвид сам оборвал старшую дочь.

– Ладно, ладно! – Венди замахала рукой, взяла бокал с вином.

Вернулась Мэрилин. Лиза выждала, пока мать сядет за стол, и подняла стакан с водой.

– Джона, твое здоровье. Добро пожаловать в семью.

Так сказала Лиза. Тоже с прибабахом, подумал Джона. Чего и удивляться, черта семейная. Но Лиза по крайней мере искренна в своем дружелюбии.

– За Джону, – подхватил Дэвид, и все стали чокаться.

Джона неуверенно поднял свой стакан с кока-колой.

Разговоры начинались – и почти сразу обрывались. Джону атаковали вопросами – он отвечал, неумело приукрашивая и речь, и факты. Венди рассказывала про барре-фитнес[41], Лиза – про своих студентов. Мэрилин хоть бы на секундочку угомонилась – нет, она то подливала в бокалы, то перехватывала капли воска, готовые заляпать скатерть. Когда все поели, Дэвид начал убирать тарелки. Джона, вспомнив установленные Ханной порядки, дернулся помочь, но Венди коснулась его руки:

– Сиди. Это папина обязанность.

Пришлось остаться среди женщин. Сцена из ужастика: Вайолет, Лиза, Венди и Мэрилин – будто четыре училки начальных классов, с виду серые мыши, а собрались на шабаш и примеряются, как бы половчее выпотрошить Джону.

– Понимаю, прозвучит странно, – заговорила Мэрилин с некой мечтательностью в голосе, – но у тебя, Джона, нос точь-в-точь как у моего отца.

Джона поерзал на стуле:

– А это… простите, это хорошо или плохо?

Мэрилин впервые за все время рассмеялась, и Джона прямо там, в столовой этого большого несуразного дома, понял, что с бабушкой точно поладит.