– У Вайолет богатый муж, – пояснила Венди.

– А родители ваши богатые?

– Вот заладил. Других слов не знаешь?

– Они добрые?

Венди чуть подумала:

– Ничего. Со своими заморочками. – Не успела произнести – устыдилась. Встала, прошла к подставке для винных бутылок. – В смысле, да. Добрые. Очень хорошие. Они тебя полюбят. – Взяла одну бутылку, скользнула взглядом по этикетке. Снова повернулась к Джоне. Оказывается, он все это время глаз с нее не спускал. – Что смотришь?

– Откуда вы знаете?

Венди стала шарить в ящике стола – куда штопор запропастился?

– Про что?

Жаль, никто не предупредил Венди, насколько порой утомляют беседы с подростками.

– Про полюбят.

– Они всех любят.

– Не бывает таких людей, чтоб прямо всех любили.

– Ты, Джона, чертовски, катастрофически прав.

Пробка, извлекаемая Венди, вышла с характерным «оп». Парень смутился, и Венди по дороге к буфету за бокалом скроила улыбку.

– Шучу. Они тебя полюбят, потому что ты их внук, а они, родители мои, – коллекционеры детей с садистскими наклонностями. Высшее счастье для моих отца и матери – наблюдать, как на податливом, я бы даже сказала, плавком челе очередного отпрыска проступают их собственные генетические изъяны.

– Чего-чего?

Венди предприняла третью попытку:

– Мои родители жаждут с тобой познакомиться.

– Вы прямо сейчас вино пить будете?

Она взглянула на часы. Конечно, четырех еще нет, но день-то длинный выдался.

– Мои родители слишком рано нас на свет произвели, да и с количеством переборщили. Но в целом они славные люди. Милые. Отзывчивые. Слушай, а тебе разве не хочется обо мне узнать? Или о доме вот об этом? Да мало ли о чем!

– От чего умер ваш муж?

Венди неудачно глотнула, вино попало не в то горло, вызвало приступ кашля.

– Все нормально, – прохрипела Венди, заметив, как испуганно смотрит на нее Джона. Поморгала мокрыми глазами. – У него был рак почек. Что, изгадила я тебе настроение?

Джона побледнел, и Венди поспешила добавить:

– Это я так шучу.

– Простите.

– Не извиняйся. Жизнь порой жуткое дерьмо. Кому и знать, как не тебе?

– Мне?

– Опять шучу, – спохватилась Венди. – Ты как насчет еды заказать? В твоем возрасте у ребят аппетит зверский.

Оставшиеся силы понадобились на то, чтобы удержаться – по пути в кухню пулей из квартиры не вылететь.

Вайолет случалось ощущать острую потребность в приходящей няне. Женщина должна периодически выходить в свет со своим мужем – и чтобы оба предварительно приняли ванну, чтобы оделись изысканно и строго, чтобы без страха разбудить малышей могли вдоволь наговориться, причем в таком месте, где им гарантированно не помешает вообще никто. В «Тенистых Дубах» каждая мать поняла бы Вайолет, прониклась бы ее ситуацией (если бы, конечно, Вайолет хватило духу эту ситуацию раскрыть). Но ей не хватило.

Ибо речь шла не о демонстрировании собственного благополучия (дети наконец-то перестали просыпаться по ночам, Мэтт – партнер в престижнейшей фирме, Вайолет сбросила последние фунты жира, что накопился за беременность и грудное вскармливание Эли). До сих пор, если Вайолет с Мэттом приглашали няню и отправлялись на ужин, цель была – именно покрасоваться, а не брак спасти. А сейчас в их жизнь вторгся Джона, и вряд ли во всем Чикаго есть ресторан, крайней степенью фешенебельности способный сгладить эффект этого вторжения. Мэтт, конечно, про мальчика знал – Вайолет рассказала еще на первых стадиях отношений, однако известие о том, что ее старший сын объявился, смутило Мэтта не меньше, чем саму Вайолет, хотя он и санкционировал переселение Джоны к Венди.

Тем утром на парковке в «Тенистых Дубах» Вайолет бодро лгала – объясняла мамочкам, почему за Уоттом заедет няня. Вайолет требовалось, чтобы муж ее поддержал, утешил после содеянного – а именно после того, как она сплавила своего сына-отказника к скорбящей, морально неустойчивой сестре в пафосный ее пентхаус. Но, разумеется, открыть правду было немыслимо. И Вайолет выдала, что сегодня, пятого мая, у них с Мэттом годовщина знакомства. Да, четырнадцать лет, подумать только. Все произошло в «Логан-Сентер», на лекции – это, по крайней мере, правда. Вайолет сама настаивала (наверно, даже слащавость демонстрировала), чтобы они отмечали эту дату – хотя бы шампанским и объятиями, пока дети требовали постоянного их внимания. Да, еще совсем недавно Вайолет не смущалась. «Отметим», – говорила она – уверенная, спокойная. Нынче шампанским на диване не обойдешься. Вайолет заказала столик в Стритвилле, в заведении с заоблачными ценами, специализация – морепродукты. Машину она оставила на стоянке, максимально удаленной от дома Венди, и к офису Мэтта, что располагался на Норт-Диборн-стрит, пошла пешком.