– Вы собираетесь передать управление страной народу? Но это, простите, уже республика. А вы не император, а президент этой республики. А как же самодержавие, Ваше Высочество?

– Нет, вы не поняли, – горячо запротестовал цесаревич, – я не собираюсь прятаться за спины людей, не собираюсь переваливать всю ответственность на их плечи. В лице народа я собираюсь приобрести помощников, которые будут мне помогать принимать правильные решения. Я протяну народу свою руку в надежде, что народ пожмет ее. Я изучал труды Жан-Жака Руссо…

Горин удивленно приподнял бровь.

– Так вот, – продолжал цесаревич, – философ полагает, что государство возникает в результате общественного договора. Согласно этому договору верховная власть, даже при наличии монарха, принадлежит народу. Суверенитет народа неотчуждаем, неделим, непогрешим и абсолютен. Закон как выражение общей воли выступает гарантией индивидов от произвола со стороны правительства, которое не может действовать, нарушая требования закона. Благодаря закону как выражению общей воли только и можно добиться относительного имущественного равенства. И хотя Руссо как личность мне неприятен, философия его восхитительна! Он опирается не столько на абстрактное мышление, сколько имеет склонность к чувству, я бы сказал даже, к сочувствию.

– Хотите равноправия в России? – вежливо спросил Алексей.

Собеседник все более и более нравился ему. Это были речи не одиннадцатилетнего мальчика, а взрослого, твердомыслящего и, главное, доброго человека.

– Единения я хочу, господин поручик. Единение царя, народа и Бога. Только объединившись, мы станем всесильной и мощнейшей державой. Верну реформы господина Столыпина, не буду бояться. Не смею бояться. Издам закон, по которому все сословия будут платить налог в казну согласно установленному проценту.

– И знать?

– Знать в первую очередь.

– Буржуазия может восстать…

– Пусть. Людовик XVI побоялся взимать налог с дворян и был казнен голодными парижанами. Я не побоюсь, ведь все должны быть равны. Смотрите…

Цесаревич поднял с земли ветку и, присев на корточки, ловко нарисовал контур России.

– Наша страна неимоверно красива и богата. Леса, реки, горы… И все это принадлежит людям, всем, без исключения. Господь даровал нам свои блага, чтобы мы жили и процветали. Он не делил нас при этом на сословия. Вот здесь я построю металлургические заводы, – мальчик указал веткой на Урал, – здесь будет развиваться текстильная промышленность, здесь – сельскохозяйственная…

Алексей присел рядом и еле поспевал переводить взгляд на места, на которые указывал цесаревич.

– Здесь могут изготавливаться керамика и кафель, – заразившись от будущего царя идеями, указал на юг Горин.

– Точно, тут полно песка! Глупо, что мы до сих пор покупаем кафель в Австрии. И обязательно нужны хорошие дороги, ведь только из-за непроходимости дорог мобилизация войск заняла больше месяца. Господи, а школы? Почему высшие учебные заведения есть только в крупных городах? Почему в сельских школах преподают только начальное обучение? Ведь и среди крестьян множество умных, сообразительных, талантливых и, самое главное, трудящихся людей! Где в Писании сказано, что крестьянскому ребенку положено жить только в деревне, сажать огород и встречать старость на стоге сена? Почему золотой столичной молодежи открыты двери институтов, а девочке-крестьянке никогда не стать курсисткой? Сколько случаев в истории, когда из крестьянских детей вырастали гении? Ломоносов, Есенин? Вы слышали Есенина? Да мало ли в глубинках больших умов!

Они склонились над рисунками и жарко обсуждали, какой всесильной и прекрасной будет Россия. Порой цесаревич вскидывал глаза на поручика и они обменивались улыбками. Горину было легко и свободно говорить с будущим императором. Раскрасневшись от идей и яркого солнца, они счастливо рисовали на песке школы, больницы, заводы и фабрики. Два Алексея, два единомышленника, которые одинаково мечтали, говорили и одинаково обожали свою Родину.