– Хорошо, – ответил лейтенант.

Мы переоделись, сложили гидрокостюмы, а Павлов тем временем, примерно за десять секунд, действительно взломал дверь. Громко, противно лязгнув, в отличие от своих предшественниц она была из железа, она распахнулась, и мы вошли внутрь неё. Узкий проход поднимался вверх, а стены снова стали из серого кирпича, который был покрыт непонятной зелёной трухой. Не раздваиваясь, только постоянно меняя направление в пространстве, шли мы этим ходом несколько часов, пока не стало трудно дышать: одинокие ходы, если они сделаны на длинные дистанции, редко отличаются достаточной вентиляцией.

– Потерпите ещё немного! – попросил нас проводник. – Сейчас он закончится. Должен закончиться.

Действительно, вскоре проход закончился, и мы оказались в странной продолговатой комнате со стенами, сложенными из красного кирпича.

– Товарищ майор, Иван Васильевич, нам нельзя зажечь ещё один факел? – спросила Илюшина.

– Зажигайте, – пожал плечами проводник.

– Да, – согласился майор. – Клади и так много.

– Митя, понесёшь факел? – попросила меня фельдшер. – А то переправа что-то выбила меня из колеи.

– Конечно, Аня! – ответил я. – С радостью!

– Фи! – сказала Аглая.

– Ох! – только и вздохнул я, а фельдшер покачала головой из стороны в сторону.

Мы зажгли факел и принялись осматривать комнату. На её противоположной стороне была железная дверь, а посередине постамент с колоннами. Отдалённо напоминая балдахин без крыши, с подставкой в центре, на которой покоилась непонятная сфера, он на некоторое время вызвал нашу заинтересованность, приковав к себе внимание. Было неясно, для каких целей мог использоваться этот комплекс, и, как всегда, неизвестность будоражила наше воображение.

– Только ничего не трогайте! – предупредил нас окурок. – Когда говорю «здесь», я имею в виду, вообще здесь, не только в этой комнате, а в целом подземелье ничего нельзя трогать. От греха подальше.

– Неужели всё так серьёзно, Иван Васильевич? – спросила Илюшина.

– Да, представь себе! – ввернула Аглая.

– Послушай, девочка! – прорвало старшего сержанта. – Сними, пожалуйста, с себя трусики и заткни ими свой рот, а?!

– Прекратите! – прервал их майор. – Как вы себя ведёте?

– Саша! – обратился к нему дед. – Ты ничего не слышал?

Они лихорадочно достали свои инструменты для аускультации и немедленно к ней преступили.

– Теперь ничего, – медленно произнёс бродяга.

– А на что был похож звук, Ваня? – спросил его Воронин.

– На лязг железной двери. При открытии, – ответил тот.

Они снова приступили к прослушке, но безрезультатно.

– Ладно, пойдёмте дальше! – скомандовал наш лидер. – Лёша, попробуй, пожалуйста, вскрыть замок этой двери.

– Не надо! – толкнул её рукой проводник. – Она и так открыта.

Мы вошли в дверь. Следующий зал был целиком из серого камня: из него были не только стены, но и потолок с полом. На последнем были груды человеческих костей и черепов, а также характерный мусор, указывающий на то, что когда-то здесь была вода. Мою догадку подтвердили круглые отверстия под потолком, их было не один и не два, а несколько, так что надо было обойти всю комнату с факелом по периметру, для того чтобы сосчитать и узнать точное число.

– Вон проход, – обрадованно указал Зигунов на открытый дверной проём впереди нас. – Пойдёмте туда.

– Обязательно, – сказал Александр Юрьевич. – Только давайте сначала сделаем фонесканирование.

– Хорошо, – согласился Иван Васильевич.

Пока они слушали звуки или их отсутствие, я увидел, что на стене что-то блеснуло. До сих пор не могу понять, зачем я это сделал.

– Смотрите! – сказал я. – Щит!