– Как вы думаете, какая у него глубина? – спросил нас окурок.

– Метр! – предположил Алексей.

– Полтора, – высказал свою версию Андрей.

– Не знаю, – покачала головой Анна.

– Тридцать сантиметров? – попытался угадать я.

– Гораздо больше всех названных цифр, – усмехнулась Аглая. – Даже если их сложить.

– Ну и сколько же? – не вытерпел и полюбопытствовал начальник штаба, видя, что Иван Васильевич и не собирается торопиться с ответом.

– Около десяти метров, – наконец-то ответил тот. – А сейчас будет подземная речка глубиной в пять метров.

Он оказался прав. Сначала мы нашли запертую дверь, а затем на одной из стен рычаг, который её отпирал. За дверью нас ждал ход, стены вновь состояли из серого кирпича. Он вёл к широкой подземной реке. Здесь нам понадобились для переправы и гидрокостюмы, и непромокаемые сумки. Оказалось, транспортировка вещей вплавь даже на небольшое расстояние – это очень трудная задача, быстро отбирающая силы.

На другом берегу, наискосок, нами была обнаружено тупиковое помещение, состоящее из двух небольших комнат. В одной из них мы не только разбили привычный лагерь, но даже разожгли самый настоящий костёр из головешек, в беспорядке валявшихся на её полу.

– Здесь нам лучше отоспаться, командир, – сказал проводник. – Дальше с местами для ночлега возможны затруднения.

– Я не возражаю, – ответил майор. – Десяти или, лучше, двенадцати часов для отдыха хватит?

– Вполне, – ответил окурок.

– Что нас ждёт посте привала?

– Будет нужно продолжить плыть по течению. До тех пор, пока не появится следующее место, в котором вместо стен, как в этом, будет берег. Если оно тоже окажется тупиком, придётся плыть до тех пор, пока не найдём вылазку с проходом.

– Ясно.

Мы разложили свои вещи и переоделись из гидрокостюмов в свою обычную одежду. В то, что нам предстоит столь основательный отдых, верилось с трудом. В хороших и сытых условиях быстро обесцениваются такие очевидные в лишениях сокровища, как сон, еда и отдых. Мы забываем, как приятны: пять минут безделья, обыкновенный перекур и беседа с друзьями за кружечкой чая.

– Юрьевич, откуда всё это взялось? – спросил Павлов.

– Что именно? – не сразу понял его вопроса наш лидер.

– Ну, все эти подземелья. Вспомните, что мы знали обо всём этом до Великого Исхода, – не унимался лейтенант. – Подвал какого-нибудь старинного дома. Люк в коллектор, в котором, сидя на трубе, мы в детстве выводили двойки из наших дневников. Новоафонская пещера – предел, Монблан наших мечтаний в этом направлении… Но тут… Ведь всё это надо было спроектировать, построить… Кто и когда это сделал? Зачем? Даже здесь мы прошли далеко не все ходы, они ведь только начались, я это чувствую, разве не так? Иван Васильевич?

– Даже не проткнули кожуры яблока, – подтвердил слова Алексея проводник. – А может быть, и проткнули, но не более.

Было видно, что слова Павлова ему почему-то пришлись по вкусу.

– И вправду, – вставила Илюшина, – зачем такая избыточность?

– Здесь всё отчётливее, – вдруг сказала Аглая, помешивая похлёбку в котле.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил её Лихман.

Все почему-то почувствовали, что ей есть что сказать.

– Говори, не бойся! – улыбнулся майор. – Ну, не стесняйся!

– Здесь… – задумалась девочка, подбирая нужные слова, – человек яснее видит свою цель и себя, свой стержень, понимаете? Ему не мешают потоки всего лишнего, которые пронизывают его на поверхности. Да, они необходимы, но вместе с тем избыточны и в основном пусты. А здесь каждое сердце бьётся сильнее, воля твёрже, а душа чище… Наверное, и чище, и нет, вот: та, что стремится к свету, – очищается, но чёрная делается ещё темнее и хуже, чем она была… И хотя я сказала столько слов, а выразить, то, что чувствую, так и не сумела… Но это просто свойство этих мест, понимаете? Нельзя сказать, что это хорошо или это плохо. Здесь усиливаются любые качества человека, не только светлые, но и чёрные тоже. Но идеально хороших, добрых людей почти не бывает. Они рождаются, время от времени, но очень редко. И те, кто это построил, как бы накапливали ту энергетику, которой было больше в человеческих душах… Понимаете?