а якъ за дети своя боиться она,

та Бога молить жарко, абы жъ

поскорище Русе своей помагалъ,

а ворога злого покотомъ клалъ!

Комментарий

В Сказе подтверждается пребывание наших далёких предков Русов в степи: «Якъ настала та бида бидучая въ степу, та бида бидучая, Руськая неминучая…» Причём указание именно на степь находим аж 5 раз, так что никаких ошибок или опечаток (наверняка наука их бы нашла) в этой связи не может быть. Но интереснее всего, что в Сказе указано, что бида, случившаяся в степи, относится к Русским: «… та бида бидучая, Руськая неминучая». И это во времена, когда, согласно официальной истории, в степи были скифы, которые суть Русы. И этому факту в Сказе также есть подтверждение: «Бога молить жарко, абы жъ поскорище Русе своей помагалъ, а ворога злого покотомъ клалъ!»

СКАЗЪ ПРО ПРАСТАРЫЕ ЧАСЫ РУСЫ

То було за прастарые часы на Руси,

а то було за велики часы тожъ,

и тамъ, въ степу, де багато деревiя росте,

а де жъ Перунови Батоги сынiють,

та де коровякъ жовтый гойдаетця,

такъ отамъ лежать стари щелепы,

и ти щелепы шепочуть щось,

а лежать воны одъ старойи старовины,

аще жъ кажуть воны,

якъ була Руса-Русена,

а булы Руса-Раса-Реза,

а булы вони еще Риза,

а йшлы до Хаты черезъ Шубу,

та похотилы, такъ и тамъ заставилыся.

Аще жъ коли яблоко спiеть,

коли духъ одъ його ажъ до степу

зъ ветромъ веселымъ долетаеть,

такъ въ отый часъ вороги на Русу

прийшли, натяглися, нализлы.

И плакала Жаля съ Кариною,

и Русали плакали на речкахъ,

и самъ Водянъ тоди съ нима плакалъ,

яка жъ злая доля Русова,

та якъ богато скаженного ворога.

А стояла пыляка въ неби хмарою.

А то жъ царь Конява надъ Русою бувъ,

а бувъ винъ догадувачiй и все бачивъ,

а то жъ бачивъ, сайдаки утекають,

та бежать, а Русы не бояться, воду пьють,

траву хватають, подали текають.

«А то жъ знаменаеть, що треба и наши станы

скутни на торичь подавати заразъ!» —

сказавъ царь людямъ своимъ.

И погнали люди Хата-Русы возы

на другiй на берегъ ричкы,

и пийшлы за сайгаками дальше,

свитъ за очи пишлы воны,

геть-геть, далеко, широкимъ степомъ,

абы жъ ворогу не датися легко.

Взяли они съ собой сала та муки,

та зи степовою цибулею спекли,

та до кажной торбы клали,

и то жъ була имъ ежа на месяць.

Захочетъ хто йисты, беретъ трохи,

розведетъ водой, и сытый.

И прошло уже четыре месяцы,

и четыри кратъ пекли муку съ саломъ,

и трава въ степу пожовкла.

Дуже тяжка зима була про скотину,

бо сена изъ-за ворога недбали.

Стояли Русы въ степу томъ,

а Роды ихъ ушли на Городечни,

и тамо въ лесе стали, ажъ ворогъ уйдеть.

И тый ворогъ четыре тыжни бувъ,

и четыре тыжни Руса одбивалася,

и царь Конявый съ ними бувъ.

Ото жъ забрала Руса емцевъ,

и те сказали, ащежъ Греци злато дали,

абы жъ Русу воевали и розоряли.

И то жъ Руса отходила потроху

передъ ворогомъ на дальнiе попасы степовые,

и се жъ прибегали Ярусланы хоробрые,

и Веда приходила съ полуночи,

налетала на ворога орлями сизыми,

била его и враждала его тричиклятого,

и гнала, абы и следу его не було.

Не стало ворога въ степу,

начала Руса косить сухую траву,

складовать стоги та скирдовать,

навспоминъ Скирдякамъ старымъ,

якоже первые стоговали траву.

По приказу царя правили трижну,

а потомъ Руса за Городечни йшла

и сино тамъ складовала на зиму,

абы тамъ до новойи сылы буты.

Коли жъ перевезлися на нови земли,

царь гречку отбиралъ, а черне зерно

до купы складовавъ,

а весною Руса первое гречку сеяла

и одъ Греця уже не куповала.

Царь Конява дуже коней любилъ,

и за то Руса его Конявою звала.

Завелъ онъ много коней

и всю Русу посадилъ на седла,

и було то комоньство сыльное,

було быстрое и хороброе.

А и тотъ царь сказалъ:

«Не можаеть а ни Руса

войну вести весь часъ!