Многие исторические исследователи справедливо указывают на то, что считать домкомбеды периода „военного коммунизма“ органами самоуправления нельзя. Отдел управления жестко регламентировал деятельность домкомбедов. Главной целью их создания являлось не ведение хозяйства, а контроль за выполнением распоряжений советской власти и наблюдение за жильцами с целью недопущения контрреволюционных собраний, укрывательства предполагаемых белогвардейцев и шпионов, а также доставки мешочниками продовольствия.[250]

Городской быт стремительно трансформировался в ходе выселений, переселений, конфискаций имущества, экспроприаций и вторжения домкомов и домкомбедов в частную сферу жильцов. Слежка и доносительство стали важными чертами советского уклада.

Быт послеоктябрьской поры носил и другие отличительные черты. В частности, постоянные сбои в поставках электроэнергии и холод. Топливный кризис в стране привёл к тому, что в городах стали отключать электричество и отопление. Молодая республика оказалась отрезана от нефтяных районов Северного Кавказа, Донецкого и Уральского угольных бассейнов.[251]

Электрические станции и газовые заводы испытывали острый дефицит в топливе. Это отразилось на всех абонентах газовой- и электроэнергии. Уже 13 (26) ноября 1917 года Военно-революционный комитет выпустил предписание всем районным Советам, всем комиссарам, штабу Красной гвардии и коменданту Петрограда. В нём говорилось об ограничении отпуска энергии лишь шестью часами в сутки за исключением двух дней в неделю из-за недостатка топлива на электростанциях.[252]

Далее в предписании указывалось: „Долг каждого гражданина поэтому следить за тем, чтобы без особой надобности электрические лампочки не зажигались и чтобы вообще электрическая энергия не расходовалась без крайней к тому необходимости.“[253]

Постановление ВРК также обращало внимание на то, что владельцы многих торгово-промышленных заведений при закрытии магазинов оставляли гореть свет на ночь и в выходные. Ввиду этого всех владельцев торгово-промышленных заведений обязали выключать свет по окончании работы. До сведения торговцев доводили, что виновные в неисполнении будут привлекаться к ответственности.[254]

Чины милиции, дежурные постовые, караульные солдаты и красногвардейцы были обязаны сообщать районным Советам адреса запертых магазинов, в которых горели электрические лампочки. После этого составлялись протоколы. Владельцам и управляющим магазинов выписывались штрафы. Отказывающиеся оплатить штраф добровольно подлежали аресту.[255]

Несмотря на подобные акции, нехватка электроэнергии в стране давала о себе знать. В конце 1917 – начале 1918 годов в квартирах постоянно отключали электроэнергию. Художник А. Н. Бенуа отметил, что капризы электричества в эту темнейшую пору года действовали убийственно: „Сегодня электричество зажглось в 4 ч., но погасло в семь с половиной, снова зажглось в восемь с четвертью и уже совсем погасло в 10 ч. Я вижу в этом обещание гораздо более серьезных бед. Темнота действует даже на неисправимый до сих пор оптимизм Акицы. Даже она приуныла.“[256]

Тьма в квартирах соединялась с невероятным холодом.[257] С января 1918 года уличное освещение столицы было также доведено до минимума. Свет подавался через три фонаря на четвёртый. Фонари поздно зажигались и рано тушились.[258]

Плата за телефон в результате нехватки электроэнергии тоже резко увеличилась. Пользование телефоном стремительно превратилось в роскошь. В начале 1918 года плата по телефонным счетам достигла 360 рублей в год и продолжала подниматься в цене.