– А травы много продается?

– Вместе с гашем и спайсами получается больше ста тонн в год. Мы ее возим из Афгана. Одно время хотели у себя выращивать и даже теплицы соорудили, но объемы там совсем небольшие. Мы сами можем вырастить максимум десять тонн, остальное импортируем.

Марк высыпал кокаин в миксер, но добавлять ничего не стал, пустил его сразу на упаковочную линию. Каждый мешок взвешивался на кухонных весах. Затем он достал из ящика специальную красную печать, поставил штамп и написал «VHQ».

– Самый чистый кокаин в стране, мы его поставляем нашим специальным друзьям, – подмигнул Марк и показал указательным пальцем вверх.

– Кому? – не понял Ян.

– Не тупи, это для наших покровителей… и не интересуйся больше это темой.

Виктор незаметно зашел в «нехороший» подвал. Он передал Марку документы на ближайшую отгрузку в местный распределительный центр Подольска. Заказ был на десять килограмм геро, двадцать кило мефедрона, пять упаковок MDMA (по пятьдесят таблеток каждая), гашиша шесть кило и двадцать килограмм травы.

– Заедут сами, – сказал Виктор, – расплатятся наличными. Деньги пересчитаешь и поможешь загрузить товар.

– В этот раз наличными? – переспросил Марк.

– Да, наличными. Примешь деньги, проверишь и положишь в сейф. И еще кое-что. На следующей неделе нужно съездить в Белгород, забрать товар с производства. Возьмешь Яна с собой, пусть посмотрит.

Виктор дал указания и ушел. Через полтора часа приехала машина. Марк прокрутил купюры на счетчике, а затем убрал их в забитый пачками денег сейф. Он открыл ноутбук и внес данные в систему учета. Ян помогал переносить товар из склада в машину. С виду все выглядело не так отвратительно, как он это себе представлял. Марк выдал водителю квитанции и документы, как будто они работали в простом розничном магазине. Ян не хотел думать о последствиях и представлял себе, что они продают не наркоту, а какой-то обычный товар, например, крахмал. Но все равно его мучило гадкое ощущение, что это неправильно.

Подмосковная резиденция Патриаса включала два гостевых дома, трехэтажный дворец, большой подземный гараж, грушевый сад, банный комплекс и пруд с лебедями. Самсон не очень-то хотел идти на встречу, но выбора у него не было. Внутри давило давно забытое чувство, будто тебя вот-вот накажут за то, в чем ты, по большому счету, не виноват. Патриас не любит плохих новостей, а старуха Евдокия слишком быстро набирает популярность, а вместе с ней растет ее влияние на верунов. Патриас сидел в конференц-зале, во главе длинного мраморного стола. На стене висели дорогие иконы. Виктор шел следом, он впервые видел резиденцию. Вычурные коричнево-золотые шторы закрывали огромные окна, широкая люстра, выполненная в венецианском стиле, освещала всю эту безвкусицу. Патриас холодно встретил Самсона, он уже знал новости.

– Садитесь, пожалуйста, располагайтесь, – Патриас указал ему им на стул.

– Михаил Кириллович, – начал Самсон, – сами понимаете, новости неприятные. Слухи об этой чудо-монахине подтвердились. Люди ее боготворят, говорят, что сам Всевышний ее послал якобы для их спасения. Они часами стоят в очереди, только чтобы увидеть ее. В народе говорят, что она исцеляет от всех недугов, но это все глупость, конечно. Было несколько случаев, но никаких подтверждений нет. Лично я считаю ее обычной шарлатанкой, а чудеса эти больше похожи на самовнушение. Вроде того, что у какой-то бабы был нервный тик, Евдокия прочитала молитву, похлопала ее по щекам – и все прошло. Еще мне доложили, что уже почти в каждом приходе среди верунов ведутся разговоры о чудесах Евдокии. А о Патриасии, наоборот, выражаться стали скверно. Говорят, что вы ненастоящий, что жируете за их счет, пока народ голодает.