Ещё двадцать лет тому назад, в тогдашних условиях джунглей раннего капитализма, студент или школьник не был ещё клиентом, а преподаватель – обслугой, на лекциях которого можно было бы сидеть в наушниках. Знания могли также придавать некое чувство внутреннего превосходства, которое вызывало уважение у других.

Свою непросвещённость неизбежно приходилось скорее скрывать, нежели ею кичиться. Преподаватели, которые хоть и были прикольными личностями без комплексов, не стеснявшимися дать тебе прикурить, не были корешами, которым тыкали. Чтобы скорешиться с ними по-настоящему, приходилось прежде самой достигать одного с ними уровня, поскольку в чести было подтрунивать над философией Жака Деррида да и лингвистические шутки-анекдоты на японском языке тоже понимать приходилось.

Реальные масштабы непросвещённости проявлялись как раз в университетские годы, из какой бы хорошей школы ты не был. Одной специальности зачастую обучались долго и основательно. Потеря времени на чтение и раздумья была неизбежностью. Быстрым открыванием двери ногой и вытребованием предметных пунктов было ничего не добиться. Эта бессмысленная трата времени под названием «личностный рост», который более не классифицируется в обществе как успех и совершенно точно не является определяющим свойством человека, был возможен благодаря чьему-то чуткому и умелому руководству. Эло говорила о почившем в бозе Гуманитарном институте. Она была не пассеистка, но ценила то, что при тогдашнем неспешном ритме обучения, который конкуренты от образования считали «недостаточно эффективным», стало очевидным неимоверно важное в жизни обстоятельство – осознание своей непросвещённости как раз и стало отправной точкой личностного роста для немалого количества студентов. Таким образом у них и появилось умение определять, всё ли то золото, что блестит. Верь в себя, мультиталант! Напротив, амбициозный самообманщик, имеющий девять должностей при нулевом умении анализировать (себя), сейчас всё свободнее и амбициознее приходит к выводу, что он компетентен и на десятом поприще – нужно только чуть больше смелости и напора. Больше веры в себя, а также умения использовать других ради удовлетворения своих амбиций!

Он может за месяц написать как поваренную книгу (на основе чужих рецептов), учебник по строительству (позаимствовав знания многовековой давности), сборник критических статей (используя материалы, написанные другими с большим трудом), а также биографию чужого человека (по воспоминаниям третьих и четвёртых лиц).

Так сколько же в работах т.н. мультиталантов их самих? Какой отдачи они, такие амбициозные, ждут от своей продукции? Но в чём вопрос? Верь в себя! Сейчас же! Не сомневайся!

Так всё и происходит.

Часто так и получается, что амбициозный фуфломёт может подчинить себе большую аудиторию, чтобы заманить тысячи на какой-нибудь фестиваль т.н. мнений (скромно оттеснив неамбициозные умы в палатки, что подальше). В 2018 году литературой стала считаться не только публицистика, но и жанр под названием «жёлтая литература», за которым скрываются преимущественно совершенно неинтеллектуальные мемуары. Эло писала, что назвала воспоминания «бла-бла-бла-литературой» или «неизящной словестностью».

Во имя профессиональных амбиций можно, кланяясь медиаидолу или гоняясь за сенсационной правдой/справедливостью, вторгаться в чужие дома, личные жизни, а также интимную сферу. Внутренняя – ненарциссическая! – культура существования и неамбициозное умение оставаться в тени являются скучнейшими людскими недостатками.

Амбиции без какого-либо поддерживающего их стержня ложны по своей сути. Однако помочь распознать подобную фальшь в реальной жизни могут лишь только личности, без которых и образования-то быть не может. Но что является ложью для т.н. постправдивого, амбициозного и всамделишного самозванца? Да то, что на протяжении веков считалось унижающим достоинство человека, – наличие одной лишь жалкой социальной конструкции, от которой можно при необходимости избавиться раз и навсегда.