Потом другие воспоминания проносились у Моники перед глазами во время бессонных ночей на Фортуне, когда она засыпала лишь под утро: интересные, но однотипные дни, во время которых она, флиртуя с одним, соблазняя другого, давая советы, как устранить конкурента третьему, из года в год стремительно продвигалась вверх по ступеням иерархии в эшелонах власти правительства, пока не оказалась в самом высшем её составе. И вот здесь, оглядываясь назад, ей стало казаться, мягко говоря, не совсем правильным то, как она добилась всех этих успехов, влияния и, одновременно погружаясь в истинную, не прикрытую двуличными официальными объяснениями для всего населения планы хозяев земли, стала ощущать какую-то пустоту внутри, граничащую с паническим бессилием перед чем-то неизвестным, как будто перед бездной…

И её душа, сначала незаметно, как бы случайно стала задавать Монике неудобные вопросы про вечность, про сострадание и любовь, в конечном итоге, приведя к мысли об искуплении. Её душа захотела наполниться чем-то вечным, постоянным и этим «нечто» стала борьба за справедливое общество. Об открытом противостояние не могло идти и речи, поэтому Моника задействовала весь свой коварный женский ум, изобретая способ стряхнуть от этого бессильного безразличия хоть сколько-нибудь значимое количество граждан.

И как только она приняла такое решение, а именно, идти в своей борьбе до конца, на душе стало спокойно и легко, безмятежно так, что она испытала состояние атараксии.

Моника думала, как было бы ей легче, если бы она раньше знала, как найти это состояние или Того, кто может дать это чувство. Да, она бы по-другому выстроила свою жизнь и ей не пришлось бы сожалеть о поступках, совершенных в прошлом, поскольку она не смогла бы позволить себе такого малодушия.

И вот Моника проникает в самое логово правительства и узнает шокирующую её тайну-заговор, в котором венцу творения – человеку – отведена роль послушного бесправного раба, причем не осознающего и одурманенного особыми веществами, делающие его рабское и жалкое существование единственным путем для него, принимающего это состояние как норму, как нечто естественное. Состояние, в котором человек не помнит ни своего прошлого, ни своих предков и культуры, полностью утрачивает критическое осмысление происходящего, сострадание и уж тем более всякую любовь к ближним.

Живая и чувственная от природы, Моника не могла без содрогания узнавать и проникать в тайные планы правительства, параллельно обдумывая свой план действий о том, каким образом избежать участия в этом заговоре, который и без неё уже давным-давно осуществлялся с помощью огромной и слаженной работы репрессивного аппарата. Перед её глазами проходили десятки лучших и интересных людей, которые были вычеркнуты из общества, как будто бы их и не было, которых замучили, заморили в темных подвалах министерства пропаганды. Это было как бы немым укором Монике в её молчаливом согласии с творившимися делами, устраиваемыми правительством.

И вот решение, которое она приняла, Моника решила осуществить через ближайшую и наиболее отзывчивую, в её понимании, касту – ученых, но не тех, которые входили в правительство – переубеждать их не было смысла – они были искренними адептами новой идеологии даже и без подмешиваемых в пищу добавок, парализующих волю к сопротивлению и критическое мышление, а через ученых второго эшелона, занятых разработкой новых технологий.

Внезапно вернувшийся на землю робот-зонд внес коррективы в планы Моники, и она решилась на отчаянный шаг – организовать побег с Земли и начать экспансии на новой, неизведанной планете. И вот, спустя годы мирного, но сложного существования на Фортуне в этих агрессивных условиях она опять сталкивается с ситуацией, в которой ей необходимо принимать судьбоносное решение, связанное с самим её существование. Но одно она для себя уже решила окончательно и бесповоротно – вернуться к прошлому образу жизни, который у неё был до преобразования в новую Монику, она не сможет физически – она не простит себе сделок с совестью даже под угрозой самой смерти.