– Не дрейфь! Я с Борисом согласовал, он просил только по-тихому, а так, может, еще кто подтянется. Слушай, тебе все равно пока делать нечего, помоги, а? – и Федька вытащил из кармана пачку «Беломора».

Почему я согласился – так и осталось загадкой для меня самого, но через несколько минут я сидел с Федором за одним столом, катал папиросные гильзы и увлеченно рассказывал ему, что их диаметр точно соответствует патрону 7,62 мм, а стандартной сигареты – 5,45 мм, чтобы в случае войны моментально начать выпуск патронов вместо папирос и сигарет. И этим соответствие калибров сечениям вполне гражданских «продуктов» не ограничивается. Практически все мужские пуговицы на рубашках имеют тот же диаметр – 7,62 мм, а пуговицы на верхней одежде или 20 мм, что соответствует зенитному снаряду, или 30 мм – таков диаметр многих авиационных пушек. Диаметры сечения стандартной бутылки водки или пива тоже на всякий случай соответствуют диаметру станкового гранатомета (СПГ). Да и при производстве многих других предметов «ширпотреба» учитывается возможность «двойного предназначения». Макаронная фабрика в любой момент может начать выпускать порох (вот откуда шутка про «взрыв на макаронной фабрике», ведь макаронина по форме точно соответствует стандарту выпуска артиллерийского пороха). Даже обычный кусок хозяйственного мыла по габаритам эквивалентен тротиловой шашке…

Боковая калитка плавно открылась, и перед моим взором возник милиционер, позади которого зачем-то шла лошадь. Серая. В яблоках.

Дальше видео в моей голове кончилось и возникло немое слайд-шоу. То есть непрерывная картинка восприятия разбилась на фотографические фрагменты, а звуки перестали существовать вовсе. Слайды фиксировали глупо раскрытый Федькин рот и его выпученный одуревший взгляд то на меня, то на блюстителя закона. Потом в кадре оказались мои собственные руки, ставшие теперь прекрасным образчиком для криминалистической экспертизы. Шоу продолжилось слайдом батареи заряженных папирос-гильз и наполовину рассыпанного полиэтиленового мешка травы. Дальше в кадр неведомым образом попали мои мысли о том, каков объем мероприятия в граммах и в пересчете на срок лишения свободы. А потом понеслась перед глазами вся жизнь… Слова «Не хочу!», как мощная волна, ударились о скалу-вопрос «Что делать?!». И где-то совсем не к месту и не в фокусе носился жужжащий вопрошающий комарик под названием «При чем тут лошадь, ведь я не курил!».

Сотрудник органов внутренних дел и лошадь между тем, пройдя несколько шагов по направлению к нам, тоже остановились как вкопанные. Сотрудник смотрел на представшую его взору красоту, не веря своим глазам, лошадь неодобрительно фыркнула и мотнула головой.

Не знаю, сколько бы продолжалось это всеобщее оцепенение, если бы не голос нашего амфитриона – Бориса, который из-за угла дома позвал меня.

Я очнулся, встал и на деревянных, негнущихся ногах пошел прочь. Федор молча тронулся за мной.

– Э-э-э?! – донесся до нас то ли вопрос, то ли возглас удивления, который придал нам дополнительную скорость при передвижении.

– Вот ты где! – Борис, увидев мое лицо, перестал улыбаться. – Ты чего? Нормально все?

Он перевел взгляд на Федора и поверх наших голов наконец-то увидел причину серости лиц.

– А! Сергей Иванович! Приветствую тебя, дорогой! Приехал уже? Проходи!

– Ребята, это Сергей Иванович, участковый наш. А это Григорий – адвокат из Москвы. И Федор из головного офиса. Познакомьтесь!

Адвокат из Москвы выдохнул и с жаром пожал руку участковому. Тот, отвечая на шекгенс, улыбнувшись, с хитринкой в глазах спросил: