Но раз уж решила, то надо пробовать.

Мы за сутки до моей поездки в Москву, кажется, целую ночь с Вадиком говорили о моей беременности, Матвее, будущем. Брат в какой-то момент так уверенно и четко сказал:

— Езжай. Насовсем езжай!

Я опешила. Начала его убеждать, что, если уеду, ему станет сложнее. А он просто поулыбался.

Я тогда впервые поймала себя на мысли, что все эти годы из кожи вон лезла, чтобы увеличить свою значимость. Собственными ручками натягивала на себя шкуру мученицы-труженицы, иначе все развалится. А если нет? Если все и правда будет хорошо?

Я ведь не уйду навсегда. Не брошу семью. Смогу брать Нину на выходные, приезжать в гости и, если уж быть окончательно откровенной с самой собой, смогу и правда помочь деньгами. Деньгами Матвея, это ужасно так думать, наверное. От одной мысли щеки краснеют и заливает стыдом, но это ведь правда…

Не знаю, что окончательно сформировало мое решение, но я его приняла. Согласилась на поездку, по окончании которой хотела сказать Моту, что не против попробовать. Вряд ли я многое потеряю, даже если ничего не выйдет.

Я ведь так хотела быть частью его жизни.

С зеленых соплей его люблю. Когда мои одноклассницы в десятом страдали по одиннадцатиклассникам, я водрузила Шумакову на голову нимб и представляла, что еще немножко, еще чуть-чуть, и он меня заметит. Влюбится.

Вот он влюбился, а я, получается, готова от всего отказаться…

Дура? Еще какая.

Тереблю колечко и улыбаюсь. Смотрю в голубое небо и чувствую себя такой счастливой, никогда еще так себя не ощущала.

Мы же справимся? Мы должны. У нас есть ради кого справляться. Касаюсь ладошкой живота, мне иногда кажется, что я чувствую, как он там шевелится. Глупость, конечно, он крохотный совсем, но уверена, что чувствую.

Дома на вокзале меня встречает Вадик. Помятый какой-то и словно взвинченный. Обнимаемся, брат забирает у меня сумку, кидает в багажник, а когда я оказываюсь в салоне, чувствую запах женских духов. Благородный такой, едва уловимый, но он витает в воздухе, словно его обладательница покинула автомобиль пару минут назад.

Юлька, наша соседка, с которой Вадик периодически зависает, явно такими духами не пользуется. Да и все его девушки, которых я видела, тоже вряд ли бы душились чем-то подобным.

Брат садится за руль, выезжает на дорогу. Весь нахмуренный и погруженный в себя.

— Как съездила? — спрашивает, притормаживая на светофоре.

— Хорошо, — облизываю губы и показываю ему свою правую руку.

Вадя приподнимает брови и негромко свистит.

— Поздравляю, — ухмыляется. — Когда ты нас покидаешь?

— Что значит покидаю? — дуюсь. — Никого я не покидаю.

— Ты поняла, о чем я.

Вздыхаю. Поняла, конечно. Просто смириться не могу. В голове вроде и прояснилось все, но страшно так, что желание навсегда закрыться в своей комнате все еще близко.

— Через неделю.

— Хорошо.

— Попытаюсь Нину за эти семь дней подготовить.

— Я думаю, она поймет.

— Надеюсь, — кусаю губы. — Что за запах?

На удивление, от него меня тоже не тошнит.

— Какой?

— Духи. Я чувствую.

— Да?

Вадя громко тянет носом воздух и пожимает плечами.

— Что за секретики? — улыбаюсь. — У тебя кто-то появился?

— Угу, — кривит губы. — Надо было так вляпаться, — бормочет себе под нос, но я слышу.

— Куда?

— Не важно. Поехали в магаз заедем. Ира тут список целый составила.

Ира? Этим всегда я занималась. Вздрагиваю от осознания, что близнецы уже тоже выросли.

— Поехали.

По супермаркету ходим молча. Я выбираю продукты, а Вадя просто преследует меня тенью и катит перед собой тележку.

— Мы подписали доки в клинику, — выдает уже на ступеньках супермаркета с пакетами в руках.