Спеша достать совсем близкого противника до того, как нас тут всем скопом накроют и перетопят, оба парохода дружно открыли частую стрельбу, хлестко обдав мелкими, но многочисленными снарядами замыкавшую пару, тут же рыскнувшую вправо и скрывшуюся в ночи. Остальные были отбиты эсминцами и «Богатырем», показавшимся с юго-запада, и также не смогли завершить атаки.

Дальше перестрелки с японскими миноносцами вспыхивали одна за одной то тут, то там. При этом вполне могло быть, что русские корабли порою стреляли и в белый свет, радуясь, что можно больше не таиться. Доклады о появлявшихся миноносцах поступали и со стороны только что форсированного заграждения. Это подтверждало версию о значительном углублении перекрывавших пролив мин.

И все под тяжелый аккомпанемент крупнокалиберных залпов и разрывов пожиже. Они продолжали бухать по одному или сразу целыми сгустками слева за кормой, но не приближались, как того боялись на кораблях, постепенно, один за одним, все же передвигавших ручки машинного телеграфа на «малый вперед», а потом и дальше.

На пристрелку с внесением поправок происходившее совсем не было похоже. С завидной методичностью каждые четыре-пять секунд бабахало в одном и том же месте, перекрывая не прекращавшиеся «переливы» более мелких прилетов, ложившихся куда-то туда же. А миноносцы продолжали мелькать вокруг. Их видели даже там, где противник ставил эту свою стену заградительного огня, что было уже совсем невероятно.

Вскоре после того, как возобновили движение, «Громящий» и «Видный», державшиеся позади средней колонны вспомогательных крейсеров и пароходов, тоже вступили в бой. Они и до этого стреляли во все, что видели, или считали, что видят. Но без результата. Явного успеха удалось добиться только когда перехватили одиночный японский истребитель. Тот не успел сразу скрыться и словил нескольких достоверных попаданий, после чего начал травить пар и замедлился. Да и отвечал только из двух орудий.

Преследуя его в границах своей позиции, эсминцы выскочили к «Богатырю», как выяснилось, только что отбившему атаку. Его комендоры все еще пылали азартом, а оба наши эсминца имели четыре трубы, как и напавшие на него японцы. При этом оказались от крейсера всего в трех кабельтовых, а их потенциальная добыча почти в пяти. Ее с бронепалубника даже не видели.

Прежде чем успели показать опознавательный, лучше всех видимый «Громящий» угодил под кучный залп. Пока до командовавших стрельбой на крейсере дошло, что он свой, особо ловкие пушкари успели пальнуть и по второму разу. В итоге помимо прочего, бедолага получил снаряд в третью кочегарку, осколок которого пробил главный паропровод. Отсек быстро заполнился горячим паром. Оттуда смогли выбраться живыми только двое кочегаров, а корабль потерял ход.

Шедший следом «Видный» сразу метнулся в сторону, прервав преследование. Этим тут же воспользовался подбитый японец, плюнувший торпедой по сконфуженно замолчавшему «Богатырю». На нем заметили характерную пороховую вспышку и резко перекинули руль на борт, уходя от мины, что свело на нет усилия наводчиков, жаждавших поквитаться и реабилитироваться. Все снаряды ушли в молоко, лишь вынудив «Видного» ретироваться еще дальше и позволив недобитку ускользнуть.

Только показав из темноты свой позывной и получив ответ со своего большого напарника, оказавшегося таким «психованным», второй эсминец решился подойти к «Громящему», чтобы взять его на буксир. На нем к той поре уже успели разобщить котлы и, охладив горячий отсек из брандспойтов, накладывали бинты на поврежденный паропровод.