– Я тащила, – огрызнулась Валентина, делая следующий надкус, уже чуть скромнее – сосиска оказалась последней в холодильнике, следовало растянуть удовольствие. При этом она перевернулась на живот и диван жалобно застонал под ней всеми продавленными пружинами, – А ты причитал всю дорогу, нытик. Мужская опора и сила называется.

– Я задыхался, потому что ты меня этими яблоками придавила на самом дне сумки, – продолжал возмущаться Арсений. – В нормальной жизни покупки мы телепортировали прямо в холодильник одним промптом. Я даже не потел, пока продукты выбирал. А всем остальным моя супруга занималась.

– Кто бы сомневался! А ты пузцо отращивал и на мои запрещенные рилзы в закрытом канале смотрел… – тоже не унималась Валентина, жуя свою сосиску с тостом и листая смартфон. – И очень даже при этом пыхтел и потел! Ты, кстати, сейчас-то потеешь? Вон лохматый какой…

– Очень смешно! Юмористкой себя считаешь, да? Вынимать меня будешь или нет?!

– Нет. Яблоки – это когда я дальше, чем на пять шагов отойду и мне сильно жрать захочется. Вот тогда может и выйму. Яблоки, в смысле. А пока ты рядом, яблоки мне ни к чему, так что молча сиди. Кормить тебя все равно рано, только на прошлой неделе я для тебя две мухи убила. А тут это запрещено, между прочим! Штраф можно схлопотать за нарушение экологического баланса.

– А если я умру, баланс тоже нарушится? – с трагическим придыханием осведомился Арсений.

– Баланс восстановится. Но ты так просто не умрешь. Такие, как ты, вместе с крысами даже после ядерного взрыва и потопа выживали. А у тебя наказание Высшего Суда, между прочим, неотработанное. Так что фиг мы с тобой сдохнем, – не менее трагично заключила она, принимаясь за первый пряник.

– Про тебя речь не шла, ты будешь страдать вечно, нечисть поганая… – проворчал Арсений. – А я устал. Все тело ломит. Эти дебилы вокруг достали болтовней своей тупой, ноги выпрямить хочу, диван родной почувствовать всем телом, закрыть глаза, кинчик новый включить и чтобы никто не мешал…

– Даже если я тебе минет делать начну, мешать будет? – не удержалась от подкола Валентина. – Ты же любил раньше.

– Раньше у меня член был! А сейчас что за отросток микроскопический?! Он вообще встает?!

– Нет, – не без горечи усмехнулась Валентина. – Там теперь все иначе работает. И поверь, я от этого не меньше тебя страдаю. Даже больше.

– Озабоченная нимфоманка… Конечно, если у тебя в жизни и забот других не было, кроме как засунуть в себя что-нибудь…

– Помолчи, а? – перебила его колдунья, снова переворачиваясь на спину и спуская пониже резинку домашних лосин – чтоб и второй пряник с комфортом влез. А не потому что ее разговоры с Арсением всерьез как-то возбуждали. – Хоть полчаса не бубни, а то еще и картошки сверху яблок накидаю. Мне нужно кое-что важное посмотреть в интернете. Срочно.

– Только в не лезь в эти.. как их… ну, где они все друг другу свою жратву с нарядами показывают и поклонников собирают, если херне какой-нибудь научить пообещают! Никаких социальных сетей! Спрашивай быстренько у копилота, и все. А вот тот мессенджер, где только три предложения можно писать за раз и ветки отращивать с комментариями, вообще не открывай… Токсины через экран распространяются, залипнешь до утра и кучу проклятий и порч нахватаешься, карму не дочистимся потом…

– Какой же ты мерзкий, мелкий, немощный и бестолковый зануда, – вздохнула Валентина, свайпая по экрану телефона с куском пряника за щекой. – И за что я тебя терплю в своей квартире, если ни денег у тебя нет, ни машины, и не стоит даже… Старый, лохматый, жирный…

– На свой целлюлит посмотри, бегемотица! Я моложе тебя на восемьдесят два года, между прочим, и у меня просто круглое брюшко… – занудно бормотал Арсений.