В самом деле, не родись красивой, а родись счастливой.

Подпал под влияние новоявленной миллиардерши и один из крупных столичных банков, где главным акционером была столичная мэрия, точнее говоря, градоначальник, мужичок в кепке и где любила брать кредиты под щадящие именно лично ее проценты.

Другие предприниматели смотрели и лишь цокали языками от восхищения. Некоторые восклицали:

– Крутая баба! Надо же, как широко шагает бизнесвумен!

Хоть и шагала широко и работала не покладая рук Елена Баторлина, но и она стала испытывать нужду в верных и надежных руках (ну, помимо сожителя, конечно). Поколебавшись, взяла в свой бизнес братца единоутробного, по натуре дельца Витюшку Баторлина, который также мечтал стать богатым и знаменитым.

Мужичок в кепке одобрил решение сожительницы:

– Хм… На кого и полагаться, как не на родного человечка, члена семьи?

Шурин всегда с благодарностью об этом серьезном обстоятельстве вспоминал.

Потом, спустя годы, возникло одно «НО». Братец, оказалось, обожал всякую публичность, шумиху, а бизнес любит тишину и плотные покрова таинственности, а иначе…

То Витюшка Баторлин вылезет на телеэкран и на своем примере пустится в поучения, как народ должен, чтобы не прогореть, правильно вести бизнес; то возьмется рассказывать, как надо уметь создавать крепкие брачно-семейные отношения и как много здесь зависит от позиции мужчины, главы семьи.

Потом и вовсе прозвучал тревожный звонок.

Однажды желтая пресса, а за нею и главные телеканалы, сообщили, что Витюшка, брательник миллиардерши, выкрал у жены, с которой решил развестись, собственное дитя. Глупость несусветная: ну, как, скажите на милость, может украсть родной отец родное ему дитя? Такие уж мозги у журналистов, если они подобного не понимают и транслируют на весь мир.

Как бы то ни было, поднялся шум. Начались бесконечные шоу, в которых главным злодеем выглядел Витюшка Баторлин, который не разрешает видеться матери с «украденным» ребенком. Эксперты в голос стали говорить: это стало возможным благодаря большим деньгам, намекая на безграничные возможности сестры-миллиардерши. На мужичка в кепке не кивали: наверное, боялись. Впрочем, тут наверняка не скажешь, от кого может исходить главная опасность.

Ну, кому это понравится, а?

Одна всемирно известная своими причудами страна протянулась по планете на многие тысячи километров3. И сие обстоятельство является козырной картой народа, населяющего необъятные просторы. Да и, в самом деле, как не кичиться подобной самобытностью, ежели в одном конце государевы люди только-только продирают шарёнки от сна и говорят друг другу «С добрым утречком, голубчик!», то в другом дальнем-предальнем краю, возле синь-океяна, зевая и потягиваясь, желают другое, а именно: покойной ночи.

Есть, само собой, у страны этой и столица, точнее – столиц две и этим народ также страшенным образом гордится, но речь пойдет сейчас о той, которую народ именует первопрестольной. Она, то есть первопрестольная, не только напичкана идолами, а и имеет, на манер египетских, свою мумию и кладбище прямо на главной площади, на той самой площади, где по праздникам грохочут танки, где толпы веселого народа поют и пляшут. Это обычай у народа такой: предаваться утехам на костях своих предков. Это, говорят, ну, то есть отрываться по полной программе, очень круто!

Ну, а там, где круто, ясное дело, и крутой градоначальник, который пришел в столичную мэрию двадцать с гаком лет назад, по мнению очевидцев, голодранцем, а покинет, когда придет пора, мягкое мэрское кресло, уехав (на зависть иным заморским королям) на крутой «тачке» и с приличным пенсионом. А что? Знай наших! Мужичок в кепке, если честно, себе на уме, о чем упоминал, но повторить – не такой-то уж и грех. Впрочем, речь (сейчас, по крайней мере) не о нем, точнее не столько о нем, сколько о сваре в ближайшем окружении тогдашнего градоначальника.