– Я дам деньги! – воскликнул мужичок в кепке. – И столько, сколько надо. Но, – он прищурился, – расходование возьму под личный контроль.

Опасные деньги, которые дает градоначальник и трату которых он намерен лично контролировать, но… выбора нет. Все согласились. Через полгода на стадионе сверкали всеми цветами радуги новенькие кресла. Зрители – в восторге, мэрия – тоже. Нет, зрители счастливы были больше. Потому что преимущества пластиковых кресел они оценили первыми. Они, то есть новые кресла, легко делятся на части, поэтому во время спортивных страстей, которые не редки во время футбольных или хоккейных баталий, могут служить одновременно как орудием нападения на противника, так и средством самозащиты от нападающих. Иной раз, будто бы, после матча гренадеров до половины кресел приходится менять. Ничего: поставщик этой продукции – надежный и, значит, какие проблемы, особенно, когда затраты несет мэрия.

Всем хорошо и никто не в обиде. Но влез в эту проблему всё тот же препротивный Сережка Даренко. И стал вещать с телеэкрана, нести всякую околесицу.

– Я знаю тайну, – загадочно говорил он телезрителям, – кто стоит за проблемой пластиковых кресел. Это, – выпаливал он на одном дыхании, – столичный градоначальник, который платит, а также его сожительница, которая распоряжается деньгами, изготовляя на своем кустарном полуподпольном производстве эти самые кресла. Так что бизнес поставлен на широкую ногу. Под сурдинку, – добавлял он, – Ленка Баторлина завалила торговые сети своей пластиковой продукцией – ведерками, тазиками, ванночками, лейками. ковшиками.

Намек понятен: речь шла об успешном семейном бизнесе, где одни (имея в виду городской бюджет) финансируют, а другие тратят на всякую ерунду.

Столичную общественность до крайности возмутили злобные нападки телевизионного крикуна. Оно понятно: мужичок в кепке (в купе с семьей) делает для народа доброе дело, поощряет частную инициативу, поддерживает предпринимательство, а ему – палки в колеса. Ну, кому это понравится? Извините, никому!

Пластиковая эпопея, наконец, стала забываться. Этому способствовало то обстоятельство, что крикуна, то есть того самого злобного Сережку Даренко, сначала лишили телеэфира, а потом и вовсе выперли с телеканала. У других журналистов смелости и отваги сильно поубавилось и они постарались зажмурить глаза на всё, что связано со «счастливой семейкой». Долго-долго обходили стороной, приговаривая: «Ничего не видим, ничего не знаем и знать ничего не хотим». И я на их стороне. В самом деле, дураки, что ли, чтобы самим рубить сук, на котором сидят и где самодовольно кормятся? К тому же хорошо с детства усвоили народную мудрость: с сильным – не борись, с богатым – не судись. Ну, в том смысле, что себе дороже.

Утратив такого ценного информатора, каким для меня являлся Сережка Даренко, я взгрустнул. Однако не утратил надежд, что когда-нибудь да что-нибудь нарисуется на моем горизонте. На всякий случай, стал складывать в личную корзиночку всякие такие мелочи, случайно просочившиеся сквозь сито Цензурного Комитета.

Через десять лет кое-что набралось.

Первая ласточка прилетела с далекого и проклятого Запада, более сведущего в делах моей страны, чем я. Журнал «Форбс» сообщил: в списке самых богатых людей мира, то есть миллиардеров (разумеется, в долларовом эквиваленте), нашлось местечко и русской предпринимательнице, а именно: Елене Баторлиной. Первой и пока единственной, между прочим, среди моих соотечественниц.

Это ли не предмет гордости?!

Вторая новость: оказывается, сожительница мужичка в кепке подмяла под себя (и когда только успела?) почти весь градостроительный столичный комплекс; именно ей доставались чудесным образом самые лакомые кусочки этого ее нового бизнеса, особенно, те, которые финансировались из бюджета города; именно она, Елена Баторлина, выигрывала конкурсы, когда на торги выставлялись другие лакомые кусочки, то есть престижные городские земельные участки под будущую застройку.