Меня это совершенно не убедило. Я знала, что Роман трезво оценивает ситуацию. Трасса закрыта, но он собирается ехать. Это точно глупость, а дураком его назвать было сложно.

– Ром, но ведь ты понимаешь, что трасса закрыта из-за метели, но сам куда-то хочешь ехать, не дожидаясь, пока нас спасут. И с чего бы это? Решил самоубиться?

Гранин улыбнулся, услышав, как я ввернула его же выражение, а потом снова стал серьёзным и непримиримым.

– Нет, стрекоза. Во мне такая жажда жизни, что на десятерых хватит. Мне срочно надо попасть в город. От того, успею ли я привезти информацию, зависит не то, в какой постели буду спать, а что будут есть семьи моих сотрудников. Какие подарки на Новый год смогут купить детям. Я не собираюсь спорить с метелью. Снежная стена движется со стороны Новосибирска, а я поеду в другую сторону.

Теперь мне казалось, что он меня обманывает. Вешает лапшу на уши, как маленькой. Он мне даже чем-то напомнил в этот момент отца, и я разозлилась.

– Не надо мне говорить всякую чушь, как идиотке. Да, я неприспособленная к вот этому всему. – Я махнула рукой в сторону раковины. – Но я не дебилка. Не хочешь брать с собой, так и скажи. Потому что я понимаю: ехать в противоположную сторону от Новосибирска, это словно прорубать дно в яме. Ты уже и так опаздываешь. Если ты будешь ещё увеличивать расстояние до Новосиба, это только ухудшит ситуацию.

– Нет. Я всё рассчитал. Я доберусь, пока нас не накроет бураном, до ближайшей железнодорожной станции. Поезда ходят. Куплю билет и доберусь до Новосибирска быстрее, чем откроют автомобильную трассу в его сторону. Мне надо успеть за 3 дня. Я должен успеть.

– Но почему ты не хочешь взять меня?

Роман посмотрел на меня, устало вытянув ноги.

– Потому что я поеду на развалюхе, которую здесь бросили военные, и чинил автомобилист любитель. У меня разбит телефон, но даже если бы он работал, пришлось бы ехать без навигатора, интернета нет и не будет. Я поеду по обычному атласу автомобильных дорог. Это безумный риск. У меня нет выбора. Если не отвезу флешку на конкурс, работа нашей компании в течение 3 лет – псу под хвост. Я буду рисковать собой только потому, что должен добиться результата не только для себя, но и для всей фирмы. Я за них отвечаю. И рисковать ещё кем-то я не хочу.

Я уже почти плакала от отчаянья! На него не действовали ни уговоры, ни просьбы.

– Это потому что я неприспособленная? Потому что не могу вставлять одеяла в порванные пододеяльники и не понимаю, как можно пить воду из крана?

Роман поднялся на ноги.

– Это потому, стрекоза Алиса, что мне и без тебя там будет тяжело. Самому терпеть, сжав зубы, проще, чем уговаривать и упрашивать человека, который не приучен ни преодолевать трудности, ни терпеть. Одному легче, а мне нужен результат. – Он грустно улыбнулся и взял меня за руку. – Хватит разговоров. Пойдём, я отведу тебя к спальному месту. Тебе надо отдохнуть, да и мне выспаться перед дорогой не помешает.

В его глазах была такая непреклонность, что я не стала упорствовать. Такие глаза бывают у отца, когда ему нельзя перечить. Глупо и небезопасно.

Рома завёл меня в тёмную комнату. Там на матрасах, постеленных на пол, спали женщины. Гранин, оставив дверь открытой чтобы ориентироваться в свете из коридора, бесшумно утащил меня к противоположной стене.

Подвёл к свободному спальному месту и качнул головой. Я всё поняла без слов. Сняла шубу и села на холодный матрас. Рома не стал дожидаться, пока я улягусь, и вышел.

Чувствуя себя никому не нужной, я легла на бок, лицом к окну. С улицы лился тусклый свет раскачивающегося на ветру фонаря. Снегопад усилился.