– Нет, не говорила, – опустив глазки, призналась девочка. – Когда папа дома я забываю. Мы с ним играем и смотрим мультики, читаем сказки и рисуем.

– Хороший у тебя папа, – кивнула я и про себя добавила: «Иногда бывает».

Если был бы таким идеальным, каким его расписывала дочь, уже давно бы начал её искать. Вот где его сейчас носит? Он вообще знает, что ребёнка нет дома?

– С ним весело, – между тем, продолжала Вера. – А потом он уезжает и приходит няня Маша.

– Надь, надо ехать, – напомнил мне Сашка, стоявший на пороге квартиры и молча наблюдавший за нами всё это время.

– Да, конечно, – кивнула ему и снова обратилась к Вере: – Мне нужно переодеться, а потом нам всем придётся съездить по делам. Беги, надевай свою жилетку и обувайся. Дядя Саша тебе поможет. А я сейчас быстро накину чего-нибудь потеплее и выйду. Это моя квартира, тут я живу, – указала на дверь.

– А можно я пойду с тобой? – спросила кроха, даже не взглянув на Бестужева.

– Кажется, Надька, ты попала, – покачал он головой, – причем, по полной. Как выпутываться станешь?

– Пока не знаю, – взяв малышку за руку, пробормотала я, направляясь к двери и доставая ключ. – Как-нибудь… И, Сань, вынеси её жилетку с обувью, пожалуйста.

Друг скрылся буквально на пару секунд и, вернувшись с пакетом в руках, всунул его мне.

– Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления, – задумчиво пробормотал он. – Одевайся. Я подожду вас здесь.

Буквально через десять минут мы уже ехали по ночному городу, освещённому яркими огнями витрин и частично работающими фонарями. Вера сидела пристёгнутая ремнями безопасности на заднем сиденье. Правда, Бестужеву пришлось сбегать домой и прихватить большую подушку. На неё мы и посадили малышку. Только тогда широкие ремни легли на грудь, а не на шею.

– Сколько мороки с детьми, – качал головой друг. – Так не посадишь, то не наденешь, этим не покормишь. А расписывают их появление так, словно родители выиграли супер приз.

– Не ворчи, – улыбнулась, покосившись на мужчину. – Везде свои нюансы. Это просто с чужими детьми так, а свои когда появятся, будешь светиться от счастья, и подгузники менять, и попку целовать.

– Тьфу, Надька, не говори при мне эти страшные слова. Кстати, тебя и не от своего вон как прёт, – понизив голос, мотнул он головой назад.

– Видимо проснулся материнский инстинкт, – горько усмехнулась я. – Ты же знаешь, мы с Владом не предохранялись, но я так и не забеременела. А хотелось. И когда понимаешь, что есть вероятность вообще не стать матерью…

– Прекрати. Чушь всё это. Просто ты с этим кобелём была несовместима. Тебе само провидение об этом подавало знаки. Вот найдёшь нормального мужика и нарожаешь целую кучу детей. И вообще, с чего ты решила, что проблема в тебе?

– Так Сухарев сегодня продемонстрировал свой потенциал. Живот у Леночки видел?

– А его ли там ребёнок? Тот ещё вопрос. Обратила внимание, как эта Леночка на меня облизывалась? У неё таких как Сухарев может быть десяток.

– Ладно, так или иначе скоро узнаю, всё со мной в порядке или нет, когда придут результаты полного обследования, – вздохнув, повернулась к окну, не желая больше говорить на болезненную тему.

Мы как раз остановились на светофоре, когда игнорируя сигнал, на красный цвет пронеслись два больших чёрных внедорожника, повернув в сторону парка.

– Идиоты, – покачал головой Сашка, – а потом из-за таких происходят аварии и гибнут люди.

– Может, что-то случилось и дорога каждая минута? – пожала плечами, ухватившись за возможность сменить тему разговора.

– Может и так. Но другие люди здесь при чём, те, чьими жизнями они рисковали, гоня на красный? Кстати, мы приехали. Буди Веру, она заснула. Не будем же мы оставлять ребёнка одного в машине?