Наверное, стоило воспользоваться моментом и наслаждаться покоем и одиночеством, пока окружающие воспринимали это как неизбежность и дозволенную привилегированную слабость беременной женщины. Так, пожалуй, можно и окончательно избаловаться, но Надежда была даже благодарна слишком заботливому супругу за незнаемую прежде негу позднего пробуждения. Никто не посмел ее побеспокоить, даже верная и обычно немного назойливая Альгида не появилась до вызова. Не иначе, тоже строгий приказ Алланта.

Обедала Надежда у себя, раз уж выпала редкая возможность хоть поесть спокойно, без нарочитой показной церемониальности, излишних перемен блюд и многочисленных, слишком любопытных глаз.

Она так и не смогла преодолеть себя и ближе сойтись с дамами высшего дворцового круга. Перед каждым светским мероприятием Надежда болезненно морщилась и безнадежно спрашивала у мужа, а нельзя ли ей каким-либо образом избавиться от присутствия на празднике или приеме. И каждый раз уступала Алланту, обреченно обещая, от начала до конца церемонии вежливо общаться с подданными и непринужденно (Ага! Непринужденно?!) вести необходимые беседы на светские темы. Хотя сейчас ей уже не надоедали так настойчиво, как до коронации. Титул Посланницы надежно защитил ее от этого общества. Если Рэллу Тальконы еще можно и желательно было видеть в светских кругах, то Посланница была недоступна и фанатично почитаема.

Аллант вернулся четко к ужину. Он еще не произнес ни слова, но Надежда уже по бодрому блеску глаз безошибочно определила, что поездка оказалась удачной.

И Аллант, позволив себе пренебречь правилами этикета, плюхнулся на диван с ногами, даже не разуваясь.

– Как там дела у Матенса? – Не утерпела Надежда, присаживаясь рядом.

– А по-разному. На заводе – прекрасно, скоро все будет готово к пуску. Матенс там практически безвылазно. Он, похоже, и ночевать может остаться в цеху, где-нибудь в уголке на подстилке, безо всякого ощущения неудобства. Я к нему в особняк заглянул. Дом получается вполне даже симпатичный. Строители почти закончили. Я им высказал кое-какие пожелания по отделке интерьера. Матенс ведь не догадается, ему все всегда хорошо и ладно. Обслугу всю распустил. Что хотят, то и творят. Хозяйку бы туда нужно, чтоб всем руководить. Пора, пожалуй, женить нашего электронного гения. Как думаешь, его можно уговорить?

– Да. Конечно. Я съезжу, настрою его на нужный лад.

– Теперь у меня забота – подобрать ему подходящую жену.

– Чтоб Матенса не обижала?

– Вот именно. Только где ее, такую, найдешь?

– Погоди, у меня, кажется, есть один вариант. Дотерпи до завтра, я все уточню и доложу, как положено Императору Тальконы.

– А сегодня не скажешь?

– И не подумаю! Может быть, она не согласна.

– А кто-то собирается еще и согласия спрашивать?

– Естественно. Мы же не врага женить собрались. Ему с ней всю жизнь придется общаться. Как же иначе!

– Ну, ладно, ладно, убедила. Делай, как знаешь. И еще придется подумать над его будущим титулом, чтоб все было вполне прилично.

– Вот уморил! – рассмеялась Надежда. – Матенс – титулованная особа! Почти как я. И никто и звать никак, и здрассте вам…!

– Что хоть ты! – Немедленно возмутился Аллант – выдумала тоже!

– Вот именно! Такое – только что выдумать и можно – сплошная ирония. – И тут же сменила тему: приказывай накрывать к ужину. Я голодная как сто хищников. Замешкаешься и тебя съем, и начну прямо сейчас. – Надежда с игриво-яростным рычанием метнулась к Алланту и сделала вид, что грызет ему горло.

Аллант шутливо откинулся на спину, вполне поддерживая игру.

Перед тем как лечь спать Аринда вышла к Бернету, не вызывая по браслету, а дважды стукнув в дверь комнаты охранников костяшкой согнутого указательного пальца. Он появился на пороге немедленно и встревожено замер, ожидая приказа.