– Вы правы, – покорно пробормотала Ася, глядя себе под ноги.

– Ну почему тебя так тянет к этим Домам? Хочешь показать, что ты – не такая, как все? Тебя и так половина Заречья боится. Тебе и детей-то своих доверили только из-за моды современных родителей на образование. Видите ли, хотят, чтобы те грамотными были и книжки читали. Вдруг, выбьются в люди, в Гостиный, а то и в Казанский переберутся! Тьфу! Стыд один! Я им каждую проповедь твержу, что не просто так нам ремесло дано – по силам нашим. Нельзя выше головы прыгать. Было уже такое, и чем все закончилось? Правильно – Тьмой! А они не унимаются: грамота никому еще не навредила. Ты вот почему другая, может, как раз из-за того, что бабка твоя, царствие ей Небесное, тебя грамоте и выучила? Не думала об этом?

Ася помотала головой и не подняла глаз.

– То-то и оно! – не унимался отец Алексий, теребя свободной рукой крест. – Просвещение им подавай и технический прогресс! Начитались детишки книжек твоих, Ассоль! Теперь что с ними делать?

Ася в страхе взглянула на священника – полным именем он называл ее только в моменты бешенства.

– Я всегда повторяю им, что они нужны здесь, на земле, – тихо проговорила девушка. – Просто они – дети, мы тоже когда-то мечтали стать мореплавателями и отправиться на поиски других земель и людей.

– Ага! Мечтали они! А ведь это все твое влияние! Тебя и назвали-то не христианским именем, а ненастоящим, книжным!

– «Алые Паруса», – шепнула Ася, – мама очень любила эту книгу.

– Мама твоя сбежала! Возомнила себя мореплавателем, как ты сказала, и сгинула!

С другой стороны костра вновь донеслись смешки и недовольный шепот.

– Она отправилась искать папу! – Ася вскочила, и ее звонкий голос разрезал густой воздух затихшего ночного леса, но тут же сникла и склонилась в покорном поклоне. – Простите, отец. Я не должна была.

– Ты многое не должна делать! Помни об этом!

Отец Алексий тяжело поднялся, пригладил непослушную бороду, перекрестил девушку и усталой походкой отправился домой. За ним последовали и бывшие Асины друзья, кидая на нее насмешливые и в то же время жалостливые взгляды. Ася осталась возле затухающего костра в полном одиночестве.

Сколько раз ей приходилось слышать обвинения в том, чего она не делала. Искренняя и честная, Ася изо всех сил соблюдала заповеди, что каждое воскресение вновь и вновь повторял священник. Послушно ходила на исповеди и всеми силами доносила до детей то, во что без тени сомнения верила сама. Но как бы она ни старалась, ее путь к Спасителю не становился легче.

И все же была у Аси даже не тайна, а сокрытая от самой себя идея. Она иногда появлялась в ее голове так внезапно, что девушка не понимала, где лежат ее корни. При всей своей безоговорочной вере, Ася сомневалась лишь в Пустоте. Разве такое возможно – нигде, на всем белом свете, на целой огромной планете нет ни одного живого существа? Неужели Пятиречье и есть тот единственный мирок, куда согнали всех праведников? Неужели их оказалось настолько мало, что они уместились на такой крошечной территории? И что там, за реками? Ася своими глазами видела, что за Пятой рекой пролегал пустырь, как и за Первой. Но есть еще сотни рек и соленых морей, за которыми наверняка что-то скрывается. Ведь виднеется на горизонте неясный силуэт башни, уходящей в небеса и светящейся на солнце! Вдруг она и есть начало мира, где существуют другие люди?

Этими мыслями Ася ни с кем и никогда не делилась. И лишь с самого детства безуспешно просила взять ее в вылазку на лодке за границу Пятиречья вместе с другими храбрецами, чтобы воочию увидеть Пустоту. Глупой девчонке всегда отказывали, ведь никто еще не возвращался из этих путешествий. Лишь однажды лодку с бездыханными телами прибило к берегу.